Глава 3. Смех одинокого вампира
Людмила открыла глаза и несколько мгновений пыталась понять, что было на самом деле, а что ей приснилось. Кажется, сумасшедшее свидание точно было наяву, и разговор с Машкой – тоже был. И суши она заказывала... или уже нет? Может, только хотела, но отрубилась от усталости и заснула, даже не сходив в ванную, чтобы смыть накопившуюся за день усталость? Во всяком случае, прямо сейчас Людмила ощущала себя очень грязной; она была уверена, что ей срочно нужны всеразличные моющие средства в разноцветных флаконах и невероятное количество обжигающе горячей воды.
И тот странный человек, который мог с легкостью таскать её по квартире, словно маг из фильмов про какого-то волшебника... он приснился или нет? За всю свою жизнь Людмила никогда с магией не сталкивалась... вернее, гендир называл их, сотрудниц бухгалтерии, волшебницами, когда они сводили заковыристый годовой баланс, но это была весьма примитивная лесть и ничего более. В общем, этот импозантный вор ей, скорее всего, приснился. На фоне неудачного свидания и почти потерянной веры в то, что она способна встретить мужчину своей мечты.
После этих размышлений Людмила попыталась приподняться – и поняла, что её выводы были очень преждевременны. У неё в квартире не было такой огромной кровати, не было настолько мягкого и глубокого матраса, не было такого количества пышных подушек и такого тяжелого, но уютного одеяла. Вся её мебель была заказана несколько лет назад в «Икее», ничего выдающегося в тамошнем диване не было, да и одеяло с подушками пышными назвать она бы постеснялась. Ну и матрас – она все эти годы спала на обычном поролоновом убожестве, которое уже пора было поменять на нечто не такое продавленное. А сейчас её лежбище напоминало царскую усыпальницу – или как там назывались комнаты, в которых почивали всякие цари и короли? Точно – опочивальни. Усыпальницы – это немного из другой оперы.
Да и спала он обычно во фланелевой пижамке, а сейчас на ней не было даже нитки – если, конечно, не считать то самое тяжелое одеяло.
Голову Людмила всё же смогла приподнять – и в недоумении осмотрела огромное помещение с кроватью в центре, на которой она лежала... или почивала. Два широких отреза тяжелых даже на вид наглухо задернутых портьер из синего бархата скрывали, наверное, окна, хотя в комнате было светло. Обстановка была скудная – отгороженный закуток, в котором виднелся кусок самого обычного унитаза, высокое резное зеркало и – сундук? Да, точно – сундук. Большой, с покатой крышкой, богатой резьбой и яркой росписью, с огромной замочной скважиной сбоку. Она подумала, что ключ от этого замка надо возить в сумке на колесиках, в карман такое сокровище точно не влезет – и хихикнула про себя.
И тут же оборвала себя – какие хиханьки, если она находится неизвестно где, неизвестно у кого. И непонятно, как она здесь оказалась – почему-то именно это беспокоило её больше всего. Тот мужчина, кажется, мог воздействовать на тело и разум – и мог просто усыпить её, а потом перенести туда, куда ему нужно. Вот только где это место? И зачем ему вообще это потребовалось?
Людмила вспомнила ещё один странный момент своего – она уже не сомневалась в этом – похищения. Когда она висела, пришпиленная неведомой силой к стене и зачем-то думала о разошедшихся полах халата, тот мужчина подошел, взял её за руку и начал изучать линии на ладони. Она подняла свою руку, всмотрелась – и снова, как в тот недолгий период увлечения хиромантией, ничего необычного не увидела. Две больших линии поперек, одна – вдоль, от одной уходит ещё одна глубокая линия вниз. У всех так... хотя нет, не у всех. У Машки точно было иначе, и у её детей, на которых они тренировались – тоже. В книгах вообще писали о том, что эти рисунки строго индивидуальны, как отпечатки пальцев, но Людмила не понимала, как это могло ей помочь сейчас.
Она приподнялась на локтях и попыталась подползти к такому далекому краю глубокой перины...
– Нет-нет, лежи, – раздался откуда-то сбоку узнаваемый голос.
Как же его звали... он точно представился. Людмила повернула голову, увидела давешнего незваного гостя – да, Константин, конечно, – а с ним ещё одного человека, который показался ей ещё более опасным.