Он был полон – и с первого взгляда было непонятно, что же там лежит. Со второго – тоже. И с третьего. Проще всего было покопаться в содержимом сундука самостоятельно, но воспользоваться руками Людмила не могла, это было выше её сил.
– То, что сверху... – сказала она, и «Машка» послушно достала льняное платье с вышивкой и длиной до пят.
Людмила чуть приободрилась, забрала платье у горничной и тут же натянула его на себя. Платье оказалось чуть великоватым, и бегать в нем было невозможно – но это была хоть какая-то одежда.
Дальше дело пошло быстрее. В сундуке нашлось всё, что нужно молодой женщине, чтобы чувствовать себя в относительном комфорте. Конечно, платьев Людмила не носила со школы, трусы были похожи на старомодные рейтузы, а лифчик... хорошо, хоть размер подошел. Ей даже туфли выдали – старомодные, с тупыми носами, на массивных каблуках; они хорошо сидели на ногах, но были безумно тяжелыми.
В целом Людмила была довольна, и даже сумела удивиться, когда на самом дне сундука обнаружилось вполне современное на вид пальто на больших перламутровых пуговицах с лисьим воротником. От него она категорически отказалась.
– Хозяйке нужно что-то ещё?
У Людмилы мелькнула мысль спросить эту девушку о том, где она находится, но она почему-то была уверена, что та не ответит. Раз уж её хозяин ушёл от прямых вопросов, то этой сам бог велел...
– Нет, Машка... Идите... иди. Я позову, когда ты мне понадобишься.
«Машка» не обратила внимания на переход на «ты». Она повела головой и остановилась, уставившись красными глазницами в сторону Людмилы.
– Да, хозяйка. Я выйду из комнаты и буду стоять за дверью, чтобы услышать ваш зов, хозяйка.
Горничная немедленно направилась в сторону дверь – и действительно вышла из комнаты.
Людмила проводила её взглядом, и когда дверь за ней закрылась, облегченно вздохнула. Присутствие этой «Машки» её сильно пугало – хотя та не делала ничего, что могло быть расценено, как угроза.
Она оглянулась – и решительно направилась к зеркалу. Этот предмет мебели был, пожалуй, ещё более интересным, чем сундук или кровать. Широкая резная рама со странным орнаментом, в котором Людмила обнаружила даже стилизованную свастику – но здесь этот элемент явно означал не приверженность запрещенной идеологии. Правда, стеклянная поверхность была мутновата – как и полагается старым зеркалам, – но, в принципе, рассмотреть себя девушка смогла.
Её отражение ей не понравилось. Лицо явно намекало, что совсем недавно его обладательница сильно испугалась, а попытки убрать это выражение оказались тщетными. Но в целом Людмила была довольна тем, что у неё теперь имеется одежда – в ней Людмилачувствовала себя не такой беззащитной. Старик говорил, что до Купалы три дня, а за этот срок может всякое случиться. Например, некая пленница вполне обретет свободу. К тому же её похищение наверняка не осталось незамеченным, её будут искать и, скорее всего, найдут.
Она провела ладонью по зеркалу, чтобы убрать пыль – ей показалось, что изображение чуть мутновато. Но как только она коснулась стекла, отражение пропало вовсе, по поверхности зеркала пробежала рябь. Людмила испугалась, что её накажут за порчу местного имущества...
– Что? Кто тут? – строго спросило зеркало.
Людмила попятилась, запнулась о ковер и шлепнулась на пол. Было больно, но она, как завороженная, смотрела на зеркало, которое могло разговаривать.
Глава 4. Дело о пропавшей девушке
– Не хочешь открыть глаза?
Руслан не хотел. Он хотел и дальше лежать в тишине и покое, не думая о том, что совсем недавно проиграл в какой-то схватке неизвестно кому. Он вспомнил имя, которое назвал один из похитителей – Константин Георгиевич, – и подумал, что отследить человека по такому сочетанию в их городке будет не слишком сложно, главное, чтобы этот человек был зарегистрирован по всем правилам, а не оказался приезжим на выходные. Хотя сегодня среда, какие выходные... Впрочем, у некоторых и среда – выходной.
– Ну давай, давай, не менжуйся, справишься. Осторожненько, на кошачьих лапках, – подбодрил его голос.