– Кхмм, – Руслан прочистил внезапно пересохшее горло. – Да уж, не было печали... И что делать? Я уверен, что это её похитили те, что меня приложили. Только, думаю, пока она завтра... а она учится или работает?
– Тогда училась, в универе, а сейчас – кто её знает?
– Понятно... В общем, пока она завтра на учебе или работе не появится, никто и не забеспокоится. А следы уже остынут...
– Тут ты прав... Может, Михалычу скинуть? Он большой, пусть и думает?
Руслан немного поколебался.
– А он там?
– Сидит пока... так что?
– Я сейчас подъеду, – решился Руслан. – Думаю, лично сумею убедить вмешаться. И так уже с полчаса прошло, но если потом всё быстро делать, то тот же «Перехват» что-то может дать.
***
Михалыча полностью звали Сергеем Михайловичем, и он был главным прокурором города. Руслан пересекался с ним однажды, в самом начале своего трудового пути, и тогда же первый и последний раз был в его кабинете. О нём, в принципе, отзывались хорошо, хотя Руслан подозревал, что у Михалыча не всё в порядке с честью мундира – по слухам, тот был слишком тесно завязан на городскую власть, что означало некую мзду, которую тот получал за то, что иногда закрывал глаза в нужную сторону. Впрочем, самого Руслана – видимо, в силу незначительности его должности – это пока не касалось, да и не был он пламенным борцом за справедливость, хотя, наверное, в определенных ситуациях мог бы и положить удостоверение на стол. Но пока до такого не доходило.
Неизвестно, по каким делам Михалыч задержался допоздна на службе, но Руслана он согласился принять сразу. Внимательно выслушал его историю, уточнил несколько деталей, но задал всего один вопрос.
– Того, кому эти люди звонили, точно звали Константин Георгиевич?
– Да, они его так назвали. Я думал попросить коллег пробить его по полицейским базам, сочетание имени и отчества не самое распространенное.
– Да, не самое, – согласился Михалыч. – Попроси... А насчет Людмилы мы сейчас уточним.
Он достал свой сотовый, потыкал толстыми пальцами в экран и приложил аппарат к уху.
– Володя, привет, как жизнь?
Собеседник что-то ему ответил. Руслан притворился, что вовсе не слушает этот разговор – так было безопаснее со всем точек зрения.
– Да-да, конечно... в субботу, как договаривались. Я что звоню, Володь, тут такое дело... даже не знаю, с чего начать. На моего сотрудника напали... нет, не про это... ищем, конечно, и найдем. Только он уверен, что эти нападавшие похитили твою Людку... да, именно её. Всё и произошло у того дома, где она живет. Только он её в лицо не знает, поэтому не уверен... нельзя ли как-то уточнить, где она, что с ней? Не хотелось бы посылать опергруппу, сам понимаешь. Но если надо – пошлем, конечно. И это, Володь, время... сам понимаешь. Чем быстрее, тем быстрее... надо же не только полицию сориентировать, но и других тоже, если что не дай бог. ГИБДД то же самое, чтобы машины проверяли... Да, понимаю. Жду звонка.
Он отключил телефон и положил его на стол экраном вниз. А потом задумчиво посмотрел на Руслана.
– Влип ты в историю, лейтенант, – тяжело произнес он. – Дело тебе на контроль не дам, не положено, другие займутся... если подтвердится всё. Но и тебе будет поручение – искать параллельно, но не вмешиваясь. Сумеешь раньше обернуться – вытащишь счастливый билет. Ну а на нет – и суда нет, сам знаешь. Так и останешься до конца жизни подай-принеси.
– Я понимаю, Сергей Михайлович.
Руслан был уверен – Михалыч уже ему поверил, даже в невероятную историю с костром в лесу и переносом через мясорубки. И в похищении девушки он тоже не сомневался. Но и ставить Руслана на расследование не мог – тот был замешан в этой ситуации по самую макушку, оказывался кем-то вроде жертвы, да и его присутствие у дома этой Людмилы было подозрительным. Свой позыв доехать до подслушанного адреса Руслан объяснил беспокойством о девушке, у которой было неудачное свидание, но такая причина звучала плохо и вряд ли могла удовлетворить кого-то более-менее въедливого. В том, что такие въедливые товарищи в расследовании появятся, Руслан не сомневался, и собирался придумать чуть более разумную версию. А одновременно ему нужно вести собственное расследование – без права допрашивать подозреваемых и свидетелей, без тех возможностей, которые дает официальное распоряжение, без помощи различных оперативных служб и прочего, прочего, прочего. И постараться опередить всю ту махину правосудия, которую, судя по всему, готовился запустить Михаилыч.