Попробовала все! Подошла к дегустации серьёзно и вынесла вердикт:
— Подходят только красный и вот этот, который остренький.
— Обязательно учтём, — склонил голову мужчина.
И я доела вторую шпажку под его благосклонным взглядом. Нет, саму шпажку, конечно, есть не стала. Но облизать её желание было.
— Восхищаюсь вашим аппетитом, — умилённо вещал он, пока я вытирала руки и лицо поднесёнными какой-то женщиной салфетками. — Все придворные дамы чураются действительно вкусной и сытной еды. А вы, ваше высочество… вы прекрасны!
— В здоровом теле здоровый дух, — удовлетворённо ответила я. — И знаете, у вас мне гораздо уютнее, чем в обеденных залах. Так что, буду заглядывать, если вы не против.
— Вы уже покорили наши сердца, мы всегда вам рады, — засмеялся мужчина.
— Ваше высочество, пора спать, — нудно протянула Амиля, вернувшаяся ещё пару минут назад.
— Извините, долг зовёт, — развела я руками. — Но мы ещё обязательно увидимся!
— Слава будущей императрице! — слаженно воскликнули все кухонные работники, когда мы с Амилёй покидали пристанище вкусностей.
— Это конечно хорошо, что вы решили наладить отношения со всеми слоями общества Беларийи, — ворчала моя дуэнья, спешно идя по коридору. — Но вы же знаете, чем нам грозит поедание мяса! Зачем так рисковать? Это глупо и опасно. А что, если вы не сумеете обуздать силы? Что тогда будет?!
— И что будет? — вяло спросила я, следуя за ней.
Усталость и переживания этого дня начали сказываться. Глаза закрывались сами собой.
— А то вы не знаете! — всплеснула Амиля руками. — Потеряете контроль и всё! Хорошо, если вернут домой, а если нет? Казнит же… деспот беларийский, — закончила она шёпотом.
— Чтобы казнить, нужны свидетели, улики и прочие доказательства преступления… которого я ещё не совершала, между прочим, — проговорила, рассматривая замысловатую лепнину на потолке зала, через который мы сейчас проходили на пути к лестнице.
— Может всё же немного травки? — с надеждой предложила Амиля, демонстрируя мне какой-то мешочек.
— Ну ты прям как дилер, — улыбнулась я. — Зачем мне какая-то там травка, если и так хорошо? Я наконец-то нормально поела, относительно успокоилась, и теперь не хватает только расслабляющей ванны перед сном.
— Ой, — тихо охнула Амиля, резко остановившись.
— Что опять? — нахмурилась я, выглядывая из-за её плеча.
Посмотрела и поняла — действительно ой. Нам преградили дорогу две собаки — гончие, большие, поджарые, и явно недружелюбные, учитывая угрожающий оскал и позу "сейчас как укушу!".
Глава 9
И кто бы знал, с чего вдруг во мне проснулся героизм? Но поди ж ты, вылез!
— Амиля, иди, — прошептала, медленно обходя её и вставая перед собаками.
— Ваше выс-сочество… ой нельзя, — заикаясь, прошептала она в ответ.
— Чего нельзя? — шикнула я. — Собачек собой кормить?
Гончие зарычали, припав на передние лапы.
— Тихо, тихо, мои хорошие, — ласково прошептала я.
Собаки оскалились сильнее.
— Я вас там подожду! — взвизгнула Амиля, и рванула к лестнице.
А для гончих этот демарш сыграл роль старта, и они, радостно царапая лапами паркет, бросились на меня.
— Стоять! — закричала я, выставив перед собой руки и зажмурившись.
Секунды шли, а меня так никто и не погрыз. И только топот Амили где-то в отдалении нарушал дворцовую тишину.
Медленно приоткрыла глаза и поёжилась. Одна из собачек замерла как раз в паре сантиметров от моего лица. Замерли они обе, к слову, будто время остановилось. Но одна была ещё только на подходе, а вторая… так и зависла в воздухе в момент прыжка, прямо передо мной, свои гланды мне демонстрируя. И запах у неё из пасти был такой… специфический. Я чуть с шашлыком не распрощалась.
Отошла подальше от замерших гончих, оглядываясь по сторонам. Но вокруг никого не было. Только собаки в интересной композиции… А это что значит? Это значит, что коданула я… А мне ж нельзя! Меня же казнят!
Да как это вышло-то?! Как ни старалась, но так и не смогла почувствовать, как мне это удалось. Вообще ничего не ощутила. И что теперь делать? Как их обратно-то расколдовать? Не оставлять же так…
Помахала руками, напряглась до щекотки в носу, но собакам мои потуги были нипочём — они продолжали притворяться статуями. А мне как бы на месте преступления светиться не резон, удирать нужно, пока никто не увидел. Не пойман, не ведьма…
— Ну вы извините, собачки. Если что, это не я, — виновато улыбнулась пёсикам, пятясь к лестнице. — Я вас вообще очень люблю. Вы такие хорошие, миленькие, прям как мопсы.