— Ну, мы с подружкой, — вспоминая про Иру, проглатываю горький комок, — и другом приехали сюда на маршрутном такси, но произошло одно событие… — зачем я это ей рассказываю? Но понимаю, что остановиться не могу, нужно выговориться. — …которое заставило меня убежать из дома друга, — мой голос срывается. — Они убили Иру!
Я начинаю плакать.
— Убили, — сквозь свои всхлипы слышу, как старуха опять повторяет мои слова. — Ты уверена?
— Да, уверена.
Но почему она у меня это спрашивает?
— Может, вы меня все-таки проводите до остановки? — хныкая, спрашиваю я.
Она смотрит на меня своими щелями-глазами, и мне совсем неуютно от ее внимания. Начинаю оглядывать себя сама. И понимаю, что выгляжу я не лучшим образом.
— Да, детонька, у меня в сундуке есть платья подходящие, надо бы тебе переодеться. Пошли за мной.
Она разворачивается ко мне спиной, и в этот момент я для себя нахожу два выхода из этой ситуации: либо бежать подальше от этой старухи, либо идти за ней, и что меня ждет там, неизвестно. Еще раз смотрю на свое порванное платье. И да.
Я вскочила на ноги, но так резко это сделала, что закружилась голова, и я чуть не свалилась обратно в траву.
— Милка, ты смотри тама, не разбейся, — говорит мне старуха, не поворачивая головы.
А свинопес подбегает и начинает облизывать мне ноги.
Убежать не получится, я это поняла. Встаю и плетусь за женщиной. Все тело ломит. Интересно, как она меня тащила, когда я была в отключке? Или, может, мы и с места не двигались? Оглядываюсь по сторонам, и место какое-то странное. Хотя откуда мне знать эти места, если мы с Сашей только по дороге и ходили.
Саша. Неприятно кольнуло в сердце. Как же сильно я в нем ошибалась. Разве можно было так притворяться целый год, обманывать? Ведь я была уверенна в том, что я ему нравлюсь, и он мне нравился очень сильно. Мне даже казалось, что я была влюблена в него.
Опять перед глазами всплыло Иркино, тело, распластанное на земле. Может, они сектанты какие, что они с ней делали? И этот черный цвет глаз у Саши… Неужели все это — концерт для нас, и линзы вставил, когда ушел встречать своих друзей, чтобы напугать? Шутка вышла очень несмешной. Как же мне не хотелось верить во все это. Все, что произошло со мной, казалось страшным сном. И теперь непонятно, где еще и Ирка.
Торбик бежал рядом со мной, повизгивая, как поросенок.
— Бабуль, а что это за животное? — не смогла я удержаться от вопроса.
Но ответа не последовало. Видимо, со слухом проблемы у этой старушки. Бррр… смотрю на нее сзади, и в дрожь кидает. Какая же она противная. И правильно, что живет так далеко. И нужно бы переодеться и побыстрее делать ноги из это странного леса обратно в город, в духоту, и забыть весь этот кошмар.
Тем временем, среди деревьев показался огромный особняк. Я встала. Торбик рядом присел и заскулил.
— Я туда не пойду, — надрывным голосом проговорила я.
Что это за наваждение? Опять особняк, только раза в два больше, чем Сашин. И темные стены говорят о том, что он заброшен, и за ним никто не ухаживает. Такие в фильмах ужасов показывают.
— Не останавливайся, — поскрежетала старуха. — В лесу темнеет быстрее, чем в городах.
«Она знает про город, — вспыхнула мысль, — и это радует.
— А тебе еще поесть и переодеться надо.
«Все-таки собирается отпустить меня», — улыбнулась я себе и сделала шаг за ней, потом второй и третий, и так оказалась перед деревянной калиткой, спрятанной между зарослей живой изгороди.
Старушка открыла створку, свинопес забежал вперед нее, протиснувшись между ее ног. Она зашла внутрь, я следом за ней. Калитка со скрипом закрылась, и я оказалась посреди большого двора. Все было здесь мрачным и грязным. Везде валялись какие-то старые шкуры, и даже невозможно было понять, от кого они, но были похожи на овчину, у нас такие были в деревне. Их стелили на лавочку бабульки, чтобы тепло было сидеть. Но здесь их было очень много. Старые бочки, тележки — все это наставлено друг на друга, повсюду разбросан хлам.
«Да уж, старушка не справляется со своей задачей… А какая здесь у нее задача, интересно?»