Какой тут сад, если я даже сидеть нормально была не в состоянии — то и норовила завалиться набок?!
Но, стоило мне заслышать шаги, как усталость и дремоту словно рукой сняло. Вместо этого навалилась лихорадочная бодрость. К тому же мне показалось, что к дверям приближался не только принц. Судя по топоту, его сопровождала целая толпа.
Именно в этот момент створки дверей распахнулись, и я растерялась, забыв, как вставать с софы, а тетя Мюри и две горничные, переставлявшие по ее приказу букеты, вытянулись по струнке.
Правда, первыми в нашей гостиной все же появились два лакея в парадных, черных с золотом одеждах и с крайне торжественными лицами. Один из них громогласно объявил, что ко мне с официальным визитом пожаловал Его высочество кронпринц Роланд Годдарт, будущий правитель Ангора и всех территорий и колоний, включая Баленарский и Эссуецкий архипелаги.
Но пришел он не один — также был заявлен принц Кирон, получалось, его средний брат — потому что я уже знала, что был и младший принц, двенадцатилетний Кристофер, — и еще несколько хайлордов с длинными и пышными титулами.
Их все еще продолжали объявлять, когда в гостиную ввалилась целая толпа.
Впрочем, смотрела я только на высокого, мускулистого телосложения мужчину в черной одежде, который, войдя, преспокойно направился в мою сторону.
Я сразу же его узнала.
Вернее, до этого не знала, что он был принцем, но много раз видела его лицо в моменты, когда приходила себя от магического сна. Именно он появлялся в пузырях света, ради него я открывала глаза, не боясь за это расплаты болью.
Теперь я тоже на него смотрела — на молодого мужчину с красивым, властным лицом. У него были черные, спадавшие на воротник дорогого камзола волосы, светло-серые глаза, уверенный рот и приятные, хотя и резковатые, черты лица.
Он уверенно приближался к софе, на которой я сидела, сопровождаемый своими хайлордами и секретарями, а я… Я внезапно остро почувствовала величие Ангора, со всеми его территориями и архипелагами, и, в противовес ему, собственную ничтожность.
Потому что у меня ничего не было — ни роду, ни племени. Даже имени не осталось — я попросту все забыла. Сил тоже не водилось — встать так и не получилось, хотя я и попыталась.
Но не смогла — то ли придавленная его титулом, то ли попросту не оказалось на это сил. Правда, я все еще силилась подняться, судорожно вцепившись в бок софы пальцами.
Увидев это, принц нахмурился:
— Даже и не пытайтесь вставать! — предупредил меня. — Кто вас вообще надоумил встречать меня здесь, в гостиной?! Разве вам уже позволено подниматься с кровати?
Спросил это и с недовольным видом уставился на свою пятиюродную тетушку. Но Мюриэль Бургес не растерялась и моментально все свалила на доктора. Заявила, что Сэмюель Норвей мне все разрешил. И вообще, доктор рекомендовал мне как можно меньше времени проводить в постели, а больше — в движении.
Впрочем, я тоже решила вмешаться, поняв по недовольному виду Роланда Годдарта, что сейчас достанется и тетушке, и доктору. Ну и мне заодно, почему бы и нет?
— Разве я могла встречать кронпринца в кровати? — спросила у него.
К тому же меня не оставляло впечатление, что все те люди, которые стояли позади него, — причем один из них держал в руках папки, перевязанные темными лентами, — смотрели на меня с осуждением. Да-да, именно из-за того, что я так и не встала и не поклонилась как положено.
А если бы я еще и валялась в постели…
— Ваше высочество!.. — выдохнула я и снова попыталась подняться.
Но перестала, потому что принц покачал головой.
— Только попробуйте! — заявил мне с улыбкой. — Сделаете так еще раз, и я лично отнесу и уложу вас в кровать. — На это я округлила глаза. — Но раз я у вас в гостях, — добавил Роланд Годдарт, — вы не возражаете, если я займу место рядом с вами?
Я не возражала — смотрела на то, как он устроился на софе подле меня. Тетушка Мюри оказалась права — принц был выше меня ростом, софа была довольно короткой, так что сидел он близко, и, пожалуй, ему открывался хороший вид сверху на скромный вырез моего платья.
Поэтому я еще сильнее запахнула накидку.
Остальные замерли подле нас по стойке «смирно», один лишь принц Кирон устроился в кресле неподалеку и с философским видом принялся рассматривать рисунок на обоях.
Он был еще одним Годдартом, в этом ни у кого не могло быть сомнений. Братья на первый взгляд казались похожими как две капли воды, но если присмотреться внимательнее, то можно было обнаружить различия.