Для меня это означало: «ведьма» будет с кем-нибудь флиртовать, а я — сидеть рядом, чувствуя себя лишней.
— Может, в другой раз? — промямлила я — Не хочу ни с кем знакомиться.
Я открыла хлебницу. Времени нормально поесть не остаётся, перекушу бутербродами.
— Всё по вашему солисту сохнешь? — Марина фыркнула. — Не понимаю, когда девушка переживает из-за мужика. Они же как автобусы: один ушёл, следующий на подходе.
Я чуть не уронила упаковку с нарезанным батоном. В голове пронеслось: «Ведьма!». Я же никому об Эльдаре не рассказывала!
— По к-какому солисту? — мой голос прозвучал неуверенно.
— Да не дергайся ты!. Мне твоя мама сказала, что ты на него очень выразительно смотришь. Она на все ваши концерты ходит и всё замечает. Глаз-алмаз! В общем, раз певец тебя пока не разглядел, будем вышибать клин клином.
Аппетит у меня испортился. Ну, мама! Кто её просил делиться с Мариной наблюдениями? И неужели со стороны всё настолько заметно?
Этот вопрос мучил меня всю дорогу и вертелся в голове на репетиции. Я несколько раз вступала не вовремя и старалась вообще не смотреть на Эльдара. Руководитель ансамбля несколько раз из-за меня заставила всех пропеть начало песни.
— И улыбаемся, — неприятным голосом говорила она, глядя на меня в упор. — А то некоторые шуточную плясовую поют так, будто это песня о тяжёлой женской доле и несчастной любви.
Я почувствовала, что краснею. Но ещё хуже стало, когда за спиной послышались перешептывания:
— Вот змеюка!
— По больному бьёт.
Значит, весь ансамбль уже заметил, как я смотрю на Эльдара. И он тоже не мог этого не увидеть. Ну и что теперь делать? Хорошо хоть, сам Эльдар уже ушёл: в последней песне он не участвовал.
Я насильно растягивала онемевшие губы в улыбке и с притопыванием двигалась по сцене. Пахло пылью и диковинной смесью из ароматов дорогих и дешёвых духов. В горле першило, но не от запахов, а от слез, которые я должна была сдержать. Все знают, как я отношусь к Эльдару, все, от девочек из ансамбля до моей мамы, которая просто смотрела на меня во время концерта из зрительного зала. И если Эльдар никак не реагирует на меня, значит, надо попрощаться с какими-либо надеждами. Буду реалисткой: красавец-солист Эльдар Касумов никогда не заинтересуется простенькой Ариной Перепечко, поющей в ансамбле вторым голосом.
В гримерке я сняла костюм — блестящий разноцветными камнями кокошник, расшитый народными узорами голубой сарафан и белую блузу с широкими рукавами. Девушки переговаривались, я торопливо одевалась. Общаться ни с кем не хотелось, о походе в кино я вообще забыла. Но Марина, к сожалению, редко меняет планы и отличается обычно несвойственной красивым девушкам пунктуальностью.
Я сразу увидела её, когда вышла на улицу с костюмом в руках. Зима выдалась аномально тёплая, термометры в конце января показывали плюсовую температуру. Марина в элегантном красном пальто и высоких сапожках на шпильке ждала около моей машины. А рядом со стройной блондинкой, спиной ко мне стоял Эльдар и что-то живо говорил «ведьме». "Красивая пара", — невольно оценила я. На душе стало совсем тошно.
Марина засмеялась нежным переливчатым смехом, эффектно встряхнула распущенными волосами. Она переступила с ноги на ногу, пальто немного распахнулось, и стало видно, что юбка у «ведьмы» совсем не зимняя и даже не осенняя — тонкая, чуть выше колена. Как только Марина не застудила себе ничего? Ведь каждую зиму, в любую погоду носит такие вот юбочки и тонкие колготки.
Я почувствовала болезненный укол ревности. Хотя кто я, чтобы ревновать? Конечно, Эльдар не мог не обратить внимания на стоящую у здания филармонии красивую девушку. Пора привыкнуть, что Марина, в отличие от меня, легко знакомится с мужчинами. Я вздохнула поглубже и двинулась к ним.
— Привет, — «ведьма» весело улыбнулась мне. — Извините, — она перевела взгляд на Эльдара, — сестра пришла. Мне пора.
— Сестра? — с легким удивлением переспросил он. — Но вы совсем не похожи!
Конечно не похожи. Куда уж мне до Марины!
— Почти сестра, — «ведьма» снова эффектно встряхнула волосами. — Мой отец и Аришина мама уже шестнадцать лет как женаты.
Я в немаркой темно-зелёной куртке, чёрных джинсах и собственноручно вязаных шапочке и шарфе почувствовала себя гадким утенком рядом с яркой, уверенной Мариной. Только вот у меня другая сказка: в прекрасных лебедей такие, как я, не превращаются.
— Ришенька, давай-ка помогу, — Эльдар взял у меня из рук громоздкий костюм в прозрачном чехле. — Ты не против, если я нарушу ваш девичник и поведу вас в кино?