— Красота! — восхищенно проговорил Ждан, передавая бинокль девушке. — Никогда не думал, что здесь так прекрасно.
— Ой, смотри, кого вижу! — вскрикнула Аня, не отнимая бинокль от глаз. — Это же Олег! Как интересно… На, смотри.
Почти вплотную Ждан увидел сосредоточенное лицо Олега, Сидя, он привязывал к ногам большие плоские камни. Потом встал, потоптался на месте, тяжело побежал по кругу.
— Неужто свихнулся?
Аня рассмеялась:
— Это древний способ тренировать ноги. Человек потом бежит по тундре словно олень. Но! — Аня подняла палец. — Этого никто не должен видеть. Иначе засмеют.
Олег все кружил и кружил с камнями на ногах.
— Теперь попятно, почему он все время бежит впереди трактора. Мне тоже надо потренироваться, — Ждан посмотрел в близкие иссиня-черные глаза девушки и снова поразился их таинственной красоте.
Внизу у палатки Омрувье с Векетом смотрели на Сторожевую сопку и высказывали всякие предположения.
— Думаю, не придется больше связывать парня.
— Хорошо бы после летовки, вернее, после забоя, отгрохать свадьбу на весь Энмыгран. Мы с Софьей, пожалуй, им пуховое одеяло подарим. Под пуховичком, говорят, близнецы рождаются…
— А я, так и быть, выделю оленей, помогу новую ярангу в нашем стойбище поставить.
— Как бы не так! Будут они, интернатские, жить в твоей яранге.
Омрувье досадливо сплюнул:
— Надо — дом построим, Я хочу, чтобы парень снова полюбил тундру, чтобы в моем стойбище семья молодая появилась, чтобы старики с внуками возились… Дети — это радость и жизнь стойбища!
— Иная сейчас жизнь, Омрувье. Правильно твоя Люба говорит. Вон в космос забрались, к нашим умершим предкам… А ты про ярангу, тундру…
— Тогда к чему все это? — бригадир показал на Сторожевую сопку, махнул рукой и, расстроенный, полез в палатку, где заливисто похрапывал бывший энмыграновский кочегар, а ныне неудавшийся пастух и тракторист Иван Како, по прозвищу Вано.
Ане выделили фургончик. Она повесила на гвоздь зеркальце, проветрила шкуры, навела порядок и чистоту, Когда стемнело, достала из чемоданчика и подвесила к потолку электрический фонарик, раскрыла справочник для поступающих в вузы.
Всю ночь опять моросил тихий дождь.
— Сезон осенних дождей, — сказал Векет, устраиваясь на четвереньках подремать.
Рядом дышало теплом стадо.
— Скоро соберемся в Энмыгране, попьем водочки, отдохнем — и снова в тундру. Как тебе Аня?
— Мировая девчонка. Шик-модерн!
Такое сравнение Векету не понравилось.
— Однажды девочка нашла красивую каменную чашку. Мать предупредила — никому не показывай! Девочка не послушалась, стала всем хвастаться. Чашка не выдержала, разбилась на мелкие кусочки.
— Мораль сей басни ясна, — буркнул Ждан, — я и не хвастаюсь, просто у нас так в училище говорят. Давай лучше про мамонтовые бивни расскажи, обещал ведь.
— Про бивни так про бивни. Ну, слушай. В далекую старину зимой на льду большого озера пастухи обнаружили два торчащих заостренных пня. Принялись спиливать, думая, что это дерево. Старуха, сидевшая на последней нарте аргиша, запротестовала и увела подальше на берег своих близких родственников. Люди продолжали пилить. Вдруг под догами что-то заворочалось, лед треснул и показалась громадная волосатая туша. Люди попадали в полынью и утонули.
После паузы Векет продолжил:
— В ту пору, я думаю, но каким-то религиозным соображениям нельзя было спиливать торчащие из вечной мерзлоты мамонтовые бивни. Поэтому их сейчас нередко можно увидеть в глухих уголках тундры. Я вот совсем недавно нашел кусок кости. Вырезал две ложки — одну себе, вторую подарил Вовке. Дал Пананто-Тке; он смастерил инетричгин — иглу для развязывания нартовых ремней. В преданиях мамонтовая кость приносила удачу. Как-то один чукча проиграл в карты все свое состояние и жен. Живет один, плачет. И вот во сне к нему приходит добрый дух Келе. Говорит: «Пойди туда-то и возьми мамонтовую кость. Сыграй на нее, но лишнего не бери». Так чукча отыграл все свое богатство.
Лежащие рядом псы неопределенно тявкнули. Потом враз поднялись и с лаем бросились в темноту. Застукали рогами олени. Тревожно всхрапывая, поднялось все стадо. Омрувье расчехлил карабин.
— Волк, или медведь, — сказал он. — Обходите стадо живее!
Псы, однако, вернулись. Поскуливая, ткнулись мордами в колени пастухов. Скоро успокоилось уставшее за день стадо. Векет тоже прилег.
Первыми, как обычно, поднялись мамаши-важенки. Подросшие телята с такой силой тыкали их под живот, что у иных зад подлетал высоко над землей. Молодые бычки схватывались между собой, пробуя на крепость свои еще слабые рожки.