— Приветствую тебя, хаг Тагир.
Сглотнув, принялась рассматривать похожего на воина древности, человека.
На нем была короткая безрукавка, кожаные штаны. На поясе висел меч и длинные волосы были забраны кожаным шнурком в хвост. Он был смугл и коренаст. Словно проводил все свое время в тренажерных залах. Но долго смотреть на мужчину не стала. Взгляд вырвал из темноты очередное движение, и я охнула, отпрянув назад.
— Это последняя? — спросил кто-то из глубины холла.
— Да. Можем отправляться! — ответил голосу хаг.
Я же слушала их и смотрела на девушек, стоявших там, справа возле лестницы. Их было не менее десятка, а то и больше.
«Значит, я не одна такая везучая?» — подумалось мне и внутри все похолодело от ужаса. Только сейчас я, кажется, стала осознавать полностью жуть своего положения. Имя которому было — безвыходность.
Все было более чем серьезно и мне захотелось кричать на весь холл, а лучше бежать прочь. Вот только никто не отпустит.
Я стиснула зубы, мужчины же продолжили говорить.
— Ты привез ее лично, хаг, — из темноты выступила высокая фигура. И я только сейчас поняла, почему голос на мгновение показался знакомым.
Маг из клуба. Да. Это был именно он.
Молодой фокусник прошел вперед. Восточные черты его лица были такими же крупными, как и у Хага. Сразу как-то стало понятно, что оба относятся к одному роду-племени. Знать бы еще, к какому!
— Мангар, ты уже открыл проход? — спросил Хаг, в то время, как фокусник подошел ближе и наклонив голову на бок, посмотрел на меня.
— Мангар! — не получив ответ, рявкнул мой похититель и маг вздрогнул, а затем перевел взор на Хага.
— Открыл. Нам пора. Лунный час скоро начнет свой оборот. На этот раз мы собрали большой урожай!
Кажется, этот мерзавец называл «урожаем» меня и подруг по несчастью. Все они, и я в этом не сомневалась, находились сегодня в клубе и были выбраны непосредственно господином магом, чтоб ему! Но о каком проходе шла речь? Куда нас собираются перевозить из этого особняка? Неужели это настоящие торговцы живым товаром?
Ноги стали ватными. Я чудом устояла, но, когда один из амбалов хага толкнул меня ладонью в спину, вынуждая идти вперед, едва не повалилась на каменный пол. В один миг все закружилось, и я почувствовала, что меня подхватывают сильные мужские руки.
— У нее странная реакция на этот дом, — услышала я.
— Пустите! — слабость ушла так же внезапно, как и нахлынула. Оказалось, что маг успел поймать меня до того, как я упала лицом вперед.
Мангар послушался и убрал руки, после чего обратился к моему похитителю на непонятном языке. Речь была некрасивой. Мужчины словно кричали друг на друга. Слова тяжелые и грубые, походили на плевки. И я поняла, что не понимаю, какой это мог быть язык. Точно не армянский. Я как-то работала летом в кафе во время каникул и хозяева заведения были армяне. То, что я слышала, совсем не походило на их язык. Возможно, это был какой-то из тюркских? Только что-то подсказывало мне, что я слышу совсем новый для нашего мира, язык. Конечно, немного походило на глупую фантазию, и тем не менее, внутри росла убежденность невероятности происходящего. И мне было искренне жаль, что это не оказалось сном.
Хаг — уважительное обращение к военачальнику
Глава 7
Девушек было тринадцать. Испуганные не меньше моего, они походили на затравленных зверьков и, что было удивительно, молчали, когда нас, будто стадо, погнали через холл в темноту, за которой зиял проход в следующий зал. Нас сопровождало несколько мужчин, одетых также, как и хаг. Видеть подобное одеяние было немного дико. Эти люди будто сошли со страниц старых книг, вот только они были более реальными, чем даже я сама.
Кроме мага и Тангара нас конвоировало восемь человек. Восемь здоровенных детин с оружием. Причем у некоторых наряду с мечами, висели за спиной луки и колчаны полные стрел. И я не сомневалась, что они весьма умело пользуются всеми этими скобяными принадлежностями.
Мы продолжали идти. Кто-то из девочек не удержался и захныкал. Затем еще одна подхватила истерику и в темноте раздался ее умоляющий голос:
— Отпустите нас! Ну отпустите! Я правда-правда никому не скажу! Меня мама дома ждет! И папа! Я не хочу никуда идти! — и тонкое, словно серпом по сердцу: — Отпуститеее!