— Что вы с ним сделали? — очередная попытка высвободить руку из плена Джохара убедила меня в тщетности этой попытки. Я, кажется, сделала лишь хуже, потому как пальцы адха еще сильнее сжали мое запястье и уже причиняли боль.
— Просто показал брату его место! — улыбнулся мне хаган. — Скоро он придет в себя. А пока пусть постоит и подумает о том, кому посмел перечить! Будь на его месте другой, сейчас бы лежал мертвым. Так что я проявил милосердие, — он дождался, пока меня не приволокут и не поставят перед ним, словно кобылу, привезенную на продажу. Затем оглядел не касаясь руками, но так внимательно и пристально, что стало не по себе. Удовлетворенно кивнул и повернувшись к Мангару, велел:
— Проводить в гарем. Поселить в отдельной комнате и поставить стражу.
Шараф кивнул.
— И чтобы никто не смел к ней заходить, — добавил спокойно хаган. — И распорядись, чтобы Бахира посетила ее.
— Да, мой повелитель! — поклонился маг.
— Джохар сопроводит, чтобы не было проблем! — отдал последний приказ Великий Хаган и, еще раз бросив на меня быстрый взгляд, развернулся и шагнул прочь из комнаты брата. Я же осталась наедине с Мангаром и духом, продолжавшим держать меня так, словно я вот-вот сбегу.
— Пойдем отсюда, пока хаг не расколдовался! — произнес он почти весело, явно радуясь этой маленькой мести, пусть созданной и не его руками, но не без его содействия.
Меня потащили прочь из комнаты, не позволив даже оглянуться назад. И, признаюсь, теперь место рядом с Тангаром казалось мне едва ли не раем, потому что я боялась того, что грядет. И сильно сомневалась, что хаган сдержит свое слово относительно меня.
Глава 25
Вот и снова я в гареме. Могло бы быть смешно, если бы не было так грустно.
Меня закрыли в какой-то комнатушке, пусть и обставленной весьма дорого. Диван, столик на пушистом ковре, занимавшем все пространство пола, куча подушек, разбросанных в своей последовательности, больше для красоты. Ваза у окна с огромными цветами чем-то напоминающими наши подсолнухи. Стены, затянутые шелковыми тканями и, что больше всего порадовало, выход на балкон, откуда открывался замечательный вид на город, лежавший как на ладони.
На этом все хорошее заканчивалось. И начиналось неприятное.
У дверей поставили стражу. Я видела минимум двоих мужчин с кривыми саблями, мелькнувшими за дверью. Меня здесь попросту заперли. Именно такое ощущение создалось после появления вооруженных людей. Мангар, которого не пустили в гарем, передал меня с рук на руки уже знакомому и крайне неприятному типу по имени Табан. Его крысиная морда радостно оскалилась, когда мы снова встретились, а я про себя подумала с какой-то отчаянной злостью, что на его месте не стала бы так радоваться жизни. Ведь, если я что-то вообще понимала, то выходило, что этот Крысюк — евнух. Ведь на территорию гарема полноценных мужиков не пускают. Вон, Мангар тому доказательством! Но смеяться не стала. Лишь со вздохом приняла судьбу, решив, что пока стоит смириться и ждать без истерик.
Примерно через полчаса моего переселения, в двери постучали, и рабыня в шелках принесла поднос с едой и фруктами. Все это она молча поставила на низкий столик, после чего с поклоном удалилась. А я отправилась на кровать, надеясь на то, что смогу просто выспаться без приключений. Но нет. Моим надеждам не было суждено сбыться и этот день обещал стать богатым на новые знакомства.
В следующий раз вошли без стука. Просто в какой-то момент я услышала возню и чьи-то голоса, один из которых звучал высоко и недовольно. Затем на несколько секунд все стихло. Дверь в какой-то миг просто распахнулась и на пороге возникла женщина. Я приподнялась от дивана и уставилась на нее, пораженная красотой вошедшей.
Она была достаточно молода, чтобы первой моей мыслью была мысль о том, что ко мне в гости, игнорируя приказ хагана, заявилась одна из его ревнивых наложниц. Возможно даже самая любимая, как у товарища Сухова. Но женщина смотрела совсем не так, как смотрят ревнивицы, и я не заметила у нее готовности общипать мои волосы с криками: «Хаган мой!». Или: «Никому его не отдам!».
Вовсе нет. Женщина спокойно закрыла за собой двери и прошла ко мне, глядя прямо в лицо удивительно чистыми синими глазами, совсем, по моему мнению, не свойственного цвета для местных жительниц.
— Кира? — проговорила она мягко.
Я удивленно приподняла брови и подвинулась, освобождая гостье место рядом с собой на диване. Но она лишь покачала головой и взяв одну из подушек, села на нее, разместившись прямо на полу. Или, если быть точной, на ковре этот самый пол прикрывавшем.