Десантник ещё стоял, но глаза его не выражали совсем ничего, а оружие смотрело вниз. Я попал ему в шею и лицо, раны были смертельными, но мёртвый и умирающий далеко не одно и то же. Он из последних сил стал поднимать оружие. Посмотреть, сможет ли он выстрелить, показалось плохой тактикой. Можно было уложить его издали из пистолета, но я побоялся, что он успеет выстрелить в ответ. Он был чуть выше и шире меня, так что своим телом полностью закрывал от стрел своих товарищей.
На бегу доставая из ножен кинжал, я ринулся к нему. Раненый десантник двигался медленно, я запросто его опередил. Левой рукой легко отнял оружие, а правой всадил кинжал в глаз. Хотел резать горло, этот удар по уставу предпочтительней, но подумал, что всё тут залью кровью, соберу здесь всех окрестных хищников.
Вообще-то, убивая врага кинжалом, нужно затыкать ему рот. Я не смог - вторая рука занята трофейным оружием, так что перед смертью он вскрикнул. Стрельба возобновилась, стреляли на звук, и свинцовые стрелы застучали по мертвецу. Спрятав кинжал в ножны, я пятился, держа тяжеленное тело перед собой подобием щита, и чувствовал себя настолько уверенно, что заодно и обыскал, собрав трофеи - два запасных колчана для громового оружия и выкидной нож. Ещё на трупе висели какие-то амулеты, я не знал, как ими пользоваться, так что трогать не стал. Уже почти дотащился до укрытия, как вдруг что-то ударило в левую руку у самого плеча, я уронил на землю и мертвеца, и его оружие, но успел метнуться в укрытие.
- Дарен, кровь твоя или его? - робко спросила Лона, продолжая всхлипывать.
Сообщил ей, что кровь, увы, моя, надо перевязать. Я настолько был уверен, что мы только понаблюдаем за израильтянами, а потом они мирно уберутся отсюда своей дорогой, что не прихватил на позицию аптечку. В этом рейде я уже слишком много раз ошибся. Да, ошибки мелкие - там палатку не купил, там боезапас не пополнил, там с револьвером не разобрался. Но мелочи накапливаются, и вот результат - я ранен, а моя аптечка хрен знает где, так что перевязывать придётся хрен знает чем.
Рана была нетяжёлой, ни кость, ни крупные сосуды не задеты, но всё равно болела, да и кровоточила слегка, но перевязку я отложил, первым делом надо перезарядить громовой арбалет. Без стрелкового оружия остальные десантники очень быстро нас прикончат, и со сбежавшимися на запах крови хищниками разбираться будут уже они. Левая рука слушалась плохо, трофейный колчан пришлось вставлять одной правой, зажав арбалет локтем и коленом. Дваш удивлённо наблюдал, как я это делаю, и даже перестал скулить. Наверно, его прежние хозяева перезаряжали оружие не так. Вряд ли они, например, дёргали рычаг, засылая стрелу из колчана в выходную трубку, упирая заднюю часть арбалета в живот.
Пока я мучил себя и оружие иноземцев, Лона отрезала рукав своей куртки и перевязала мою рану. Наверно, умнее было бы отрезать мой рукав, он уже и так разорван свинцовой стрелой, но глупо требовать от неопытной девчонки, чтобы она в бою всё делала правильно. Особенно когда сам постоянно ошибаешься. Я взглянул в заплаканные глаза принцессы и приказал немедленно прекратить реветь, а вместо этого слушать, благо стрельба прекратилась и гром утих. Лона объясняла, зачем предупредила об опасности женщину-офицера, и просила прощения, потому что я ранен из-за неё. Пришлось рявкнуть, чтоб заткнулась, и слушала разговоры десантников. Слёзы мгновенно высохли, губы зло поджались, но в разгар боя обиды прекрасной Лоны меня не очень беспокоили.
А с другой стороны, какой это разгар боя, если не стреляют? И почему, кстати, не стреляют? Поверить, что у них кончились стрелы, я никак не мог. Только совершеннейшие идиоты способны расстрелять боекомплект в никуда, не видя цели. Скорее всего, они ждут подкрепления. Рэб Иегуда говорил о двух геликоптерах, а прибыл только один. И если на борту второго тоже пятёрка десантников, мне с ними не справиться, даже не будь я ранен. А может, ещё хуже - пока одни гремели оружием, другие тихо вошли в лес и подбираются к нам. Дваш их не чует, но ведь он может считать бывших хозяев своими и не реагировать. В любом случае, бесцельно сидеть на месте - наихудшая тактика.
- Слушай мою команду, - приказал я. - Отступаем к лошадям.
- Нет, это ты слушай мою команду! - неожиданно заартачилась Лона. - Мы будем ждать здесь, пока не поговорим с тётей Фанни, понял? Она сейчас сюда придёт!
- Ты есть изрекающая бред.
- Нет! Слышишь? Это она говорит.
Я бы сказал "кричит", а не "говорит". Наш лучший глашатай не смог бы орать громче этой бабы. Или рупор у них куда мощнее наших, или у бабы глотка лужёная. Это, значит, и есть та самая тётя Фанни? Тогда понятно, почему Лона спасла ей жизнь, хотя я и думаю, что зря.
- Она есть говорящая что? - на всякий случай поинтересовался я.
- Приказывает своим людям отойти к геликоптеру. А потом придёт к нам. Одна, не беспокойся.
Говорит, что придёт одна. Но эти ребята почти всё время врут, так что особо верить не стоит. Хотя я не очень представлял, какую каверзу она могла бы измыслить. Не станет же она отвлекать внимание на себя пустыми разговорами, чтобы десантники тем временем незаметно зашли с тыла? Это для неё верная смерть, с двух-трёх шагов я не промахнусь из любого оружия. Или она попытается уложить меня из арбалета ещё до начала переговоров? Такой трюк может и получиться, если она метко стреляет. Лучше не давать такого шанса.
- Лона, мы есть перебирающиеся на другое место, но поблизости, - сказал я.
- Зачем?
- Стационарная необорудованная позиция есть вредна для здоровья.
- Я не настолько хорошо понимаю военный жаргон. Скажи нормально.
- Они есть приходящие нас убить, это есть возможно. А мы есть отсутствующие там, где они есть нас убивающие.
- Я полностью доверяю тёте Фанни. Она не причинит нам зла.
- Я есть делающий так, что тёти и дяди не есть способные причинить зло, даже если они есть очень хотящие.
Лона подчинилась, хоть и неохотно. Мы перебрались к другому толстому дереву, оно, может, и хуже прикроет от лавины стрел, зато мы видели труп десантника, а тот, кто к нему подойдёт, заметит нас далеко не сразу. А когда заметит, уже поздно. Баба прекратила орать, и Лона перевела, что тётя Фанни идёт к нам и просит не стрелять и не напускать собаку. Вскоре бывшая нянечка уже продиралась сквозь густой кустарник там же, где чуть раньше прошёл покойник. Выбравшись из кустов, она со скорбным выражением присела на корточки возле трупа.
Оба моих спутника возжелали броситься на неё, Лона - с радостными объятиями, Дваш - чтобы загрызть. Пса я схватил за шкирку. Если бы он захотел, то легко бы вырвался, но послушно лёг, продолжая беззвучно скалить зубы. Хватать Лону мне было нечем, левая рука жутко болела и не желала ничего хватать. Еле-еле удалось толкнуть принцессу локтем, а когда она недоумённо на меня взглянула, я состроил какие-то гримасы, и она смогла понять, что пока нужно сидеть тихо.
Как я ни прислушивался, ничего необычного не услышал. Похоже Фанни на самом деле пришла одна. Среди десантников нет опытных охотников, умеющих ходить бесшумно. Были бы - давно бы нас прикончили. Лона посмотрела на меня, я кивнул, и она с радостным криком вскочила и помчалась к своей наставнице. Дваш остался лежать и перестал скалиться. Он неодобрительно поглядывал в сторону Фанни, но уже не хотел разорвать её немедленно.
Они обнялись, а потом затрещали не хуже горных соек. По опыту я знал, что женщины способны болтать бесконечно - сестра с мамой часами обсуждают любую ерунду, и только отец не боится их прерывать. Лона с Фанни ничем им в этом деле не уступали, так что мы с Двашем пошли повторять папин подвиг.
- Вы есть уже сказавшие друг другу всё, так ли это? - поинтересовался я. - Или ты есть ждущая, пока твои бойцы есть приходящие сюда, так ли это?