- Ирина есть говорившая, что ты есть собирающийся рассказать нам политические новости Эльдорадо, - напомнил я.
- Разве тебя не учили не перебивать старших? Вот же балбес невоспитанный! Новости тебе нужны? Слушай первую - мой династический брак с принцессой Гроссфлюса отменяется. Причину ты знаешь, а повод - мой коварный младший брат подло соблазнил мою целомудренную невесту, теперь пусть сам на ней женится. Правда, тут тоже не всё просто - принцессе обещан в мужья принц, а не какой-то там вонючий герцог. Конечно, в том же Гроссфлюсе любой законный сын короля или принца тоже считается принцем, но брак-то будет заключён в Эльдорадо. Нехорошо получается.
- Письмо короля Гроссфлюса есть содержащее выражение "любой принц Эльдорадо", - напомнил я. - Он есть считавший, что принцев Эльдорадо есть много.
- Малыш, зачем нам эти юридические штучки? В Эльдорадо нет хороших стряпчих, мы проиграем тяжбу в международном арбитраже, если Герхадт надумает её затеять. Нет уж, принц - значит, принц! А потому я отрёкся от права на престол, и теперь один из семи сотен вонючих герцогов - это я, а принц - совсем другой человек.
- Я правильно поняла, что теперь принц Эльдорадо - Дарен? - ледяным тоном уточнила Лона.
- Совершенно верно. А я, уже не будучи принцем, могу жениться на ком хочу, так что можете нас поздравить - мы уже три дня как женаты, - он обнял Ирину и торжествующе улыбнулся.
- Я думала, она - ваша сестра.
- Нам стыдно, это действительно инцест, но по нашим обычаям никому не должно быть дела до интимной жизни взрослых людей. Исключение - в правящей династии браки утверждает король. Но в вашем случае волноваться не о чем - Его Величество будет только рад. К тому же едва вы официально станете супругами, он отречётся от трона. Всё потому, что неженатый кронпринц - крайне нежелательное явление. А теперь, малыш, забирай отсюда свою невесту, и там, куда ты её отведёшь, объясни ей, почему скрыл от неё, что ты сын кронпринца, а не просто герцог. Так что до свидания. Надеюсь, увидимся завтра утром.
Едва мы вошли в наш номер, Лона категорически заявила, что она полюбила не меня настоящего, а того, кого я перед ней изобразил, несуществующего человека. Она считала меня обычным охранником, который ради неё, своей возлюбленной, рискуя жизнью, бросает вызов королю и принцу, а оказалось, что я брат принца, и за шашни с его невестой мне ничего не грозит. Да, я не скрывал, что ношу титул герцога, но она знала, что в Эльдорадо герцогом может стать кто угодно, даже удачливый убийца. Теперь любовь ушла, и наши отношения превратились в заурядный династический брак. Она готова сделать всё необходимое, чтобы родить наследника престола, и даже согласна выполнять протокольные обязанности супруги принца, но не более. Секс, естественно, откладывается до официального бракосочетания.
Наверно, можно было возразить, что раз наставница не выложила ей мою родословную, значит, считала, что принцессе это ни к чему. Да много чего можно было сказать, но Лона рухнула на койку и зашлась в горестных рыданиях, какие уж тут разговоры. Я понимал, что любые попытки успокоить ни к чему хорошему не приведут. Или никак не подействуют, или сделают хуже. Может, она уже сама жалеет, но просто вернуться к тому, что было, ей не позволит гордость. Она выбрала династический брак? Что ж, пусть будет династический.
- Отставить слёзы! - скомандовал я. - Свернуть лагерь! Приготовиться к марш-броску!
- К чему приготовиться? - переспросила Лона, продолжая плакать, но уже не так горько.
- Мы есть отъезжающие прямо сейчас. Я есть доставляющий невесту принца в Эльдорадо.
- Разве мы поедем не с ними?
- Мы есть едущие вдвоём. Это есть самый безопасный способ. Собрать вещи, надеть доспехи!
Пока всхлипывающая Лона складывала вещмешок, я черкнул коротенькую записку Карстену и Ирине, в основном, чтобы они не забыли тут королевскую кобылу. Сообщил, что мы поедем отдельно от них, а почему, объяснять не стал. Пока сам собирался, Лона умылась и вообще привела себя в порядок, теперь следы недавних слёз стали почти незаметными. Хотя, даже если кто и заметит - ничего страшного. Странствующий наёмник из горных варваров слегка отлупил свою подружку за шашни с кем-нибудь покрасивей него, обычное дело.
На конюшне я первым делом проверил сбрую и сёдла наших жеребцов, и не нашёл ничего похожего на амулеты слежки. К подковам тоже никто лишний не прикасался. И в вещмешки эту гадость нам не подбросили, контрольные ниточки так и остались нетронутыми. Похоже, от взгляда наших израильских союзников мы на какое-то время избавились. А раз так, глупо ехать в Эльдорадо самой очевидной дорогой, на которой нас легко перехватить. Карта показывала, что вдоль берега, сразу за линией сплошных дождей, проложен тракт к порту Посейдон Ахейского королевства, а дальше до Эльдорадо тоже есть тракт, что сливается с Гибралтарским уже в предгорьях. Такая дорога потребует пару лишних дней в пути, но потеря времени - ничтожная плата за меньший риск.
За серебряную монету коридорный взялся отнести мою записку Карстену, а мы поскакали прочь от гостеприимного постоялого двора. Поворот на север я чуть не зевнул, очень уж дорога не походила на тракт. Скорее, тропа, а не дорога. Но места для двух лошадей здесь хватало, грунт не был слишком вязким, и жеребцы уверенно шли галопом. Дваш чувствовал, что между мной и Лоной не всё в порядке, и растерянно поглядывал то на меня, то на неё, как бы призывая нас побыстрее помириться. Я бы с удовольствием, но для примирения, как и для секса, нужны двое, иначе это называется совсем по-другому.
Навстречу нам попалось несколько крошечных караванов из двух-трёх повозок, примерно столько же мы обогнали. Тракт явно не был слишком оживлённым. На пограничный пункт мы наткнулись неожиданно, просто какой-то стражник шагнул на дорогу и поднял руку, требуя, чтобы мы остановились.
- Я есть впервые видящий тут горца, - сказал он.
Мы молчали, не зная, что ответить. Он немного подождал, не сводя с меня взгляд, потом сообщил, что нам полагается уплатить пошлину размером в четыре серебряные монеты, и вдобавок ещё по одной за каждую лошадь и собаку, причём это плата обоим таможням сразу. Я вспомнил, что на границе Гроссфлюса с Камаргом с нас взяли двадцать, и безропотно передал ему семь монет. Мы так и не узнали, служит он Гибралтару или Ахее, да и не очень интересовались.
Совсем недалеко от границы дорога разветвилась, а на карте я не видел никакой развилки. Указатель нам ничем не помог - все буквы были нарисованы чётко, но по-ахейски никто из нас не читал. Я оглянулся по сторонам и увидел постоялый двор. Увы, там никто не понимал торгового, договариваться пришлось жестами. Комната и постель оказались на удивление чистыми, хотя от крошечного постоялого двора можно было чего угодно.
Кровать в комнате стояла широкая, но одна. Лона возмутилась и заявила, что до свадьбы спать со мной категорически отказывается, а я в ответ предложил ей сходить к хозяину и объяснить ему жестами, что именно её не устраивает. Немного поразмыслив, она всё же решила спать под одним одеялом, но чтобы ни в коем случае никакого секса. Спорить я не стал - утверждать, что я изнемогаю от воздержания, было бы наглой ложью. Я просто лёг и попытался заснуть. У меня бы получилось, но...
- Дарен, подтверди, что ты разрешишь мне учиться в университете, - неожиданно потребовала она.
- Я тут есть ни при чём, - буркнул я в ответ. - Инстанция, что есть разрешающая учиться, есть приёмная комиссия.
- А ты не будешь против?
- В браке, что есть династический, возражения супруга или супруги есть несущественные.
- Тогда я уже не хочу династического брака. Хочу обычный!
Вот такой разговор мы полночи и вели. Династического брака она не хотела, но секса прямо сейчас не хотела тоже. Причём страшно обижалась, что я очень спокойно к этому отношусь. Повернулась ко мне спиной, но когда я прикоснулся к её плечу, она решительно сбросила мою руку. Что ж, я тоже повернулся к ней спиной, и получил за это болезненный удар пяткой, а чуть погодя ещё один. Заснул я с мыслью, что с этой капризной женщиной мне предстоит жить многие годы, а если восстановим дерево жизни, то ещё дольше.