Дебен шумно выдохнул.
– Тебе не нужно было даже пытаться соблазнить меня, – продолжала Генриетта, – как и загонять меня в угол, из которого был только один выход – брак с тобой. Достаточно было всего лишь спросить меня.
– Я не осмеливался, – ответил Дебен, – думал, ты не воспримешь меня всерьез.
– Поначалу, возможно, так и случилось бы, – согласилась она. – Возможно, тебе пришлось бы делать мне предложение несколько раз, прежде чем я поверила в искренность твоих намерений, ты ведь всегда считал меня забавной. Сначала я, полагаю, решила бы, что ты меня просто дразнишь. Кроме того, как поверить, что мужчина с твоим опытом и репутацией подлинного ценителя женской красоты захотел жениться на женщине, единственной привлекательной чертой которой являются ее волнистые волосы?
– О, это из-за того, что я тебе наговорил.
Она ласково улыбнулась ему:
– Ты называл меня курочкой.
– Как та деревенщина.
– Он придумал это прозвище, когда я была маленькой девочкой. У него была курица, похожая на меня, с таким же длинным носом.
– Я обожаю твой нос! – воскликнул Дебен. – Он отличает тебя от прочих. Надеюсь, наши дети его унаследуют. Буду рад, если эта черта станет передаваться из поколения в поколение по нашей линии.
– В самом деле?
– В самом деле, – заверил Дебен, целуя Генриетту.
Она задрожала от радости.
– А мне нравится в тебе абсолютно все. Прежде чем начнешь возражать, что это невозможно, – поспешила заверить она, видя, как он, нахмурившись, собирается сделать именно это, – позволь заметить, милорд, я тебя люблю. Всем сердцем.
Она коснулась ладонью его щеки и нежно погладила.
– Мне кажется, ты слишком долгое время был одинок. Из того, что я узнала, могу заключить, никто никогда тебя не любил так, как ты того заслуживал, поэтому ты и счел себя недостойным любви. Но я люблю тебя, – твердо заявила она. – Мы будем любить друг друга не только в спальне. Мы будем общаться друг с другом. И мне дела нет до того, что ты ненавидишь других женщин, потому что ко мне у тебя иное отношение.
– Ты в самом деле имеешь в виду то, что говоришь, – выдохнул он, внимательно всматриваясь в ее лицо.
Генриетта кивнула.
– Чем же я заслужил твое расположение?
Он схватил ее ладонь, все еще касающуюся его щеки, и принялся лихорадочно целовать.
– Ты полюбил меня, – ответила Генриетта, проводя второй рукой по его взлохмаченным кудрям, – полюбил так, как ни один мужчина. Ты – именно тот, в ком я нуждаюсь.
– Боже, знала бы ты, как я в тебе нуждаюсь, – простонал он, обнимая ее и целуя страстным поцелуем, красноречиво свидетельствующим и о его желании, и об облегчении. В нем было столько страсти, что они переместились на диван и принялись возиться с одеждой друг друга, едва не отрывая пуговицы в стремлении поскорее от нее избавиться.
– Я предупреждал, что ужасный эгоист. Никакая сила на земле не заставит меня отказаться от наслаждения, обещанного твоим телом, – он принялся ласкать ее груди, – пока будем ждать, чтобы твоя тетушка или моя крестная организовали подобающую свадебную церемонию.
Откинувшись на подушки, Генриетта с удовлетворением наблюдала за Дебеном, целующим ее груди.
– Мне кажется, я желал тебя целую вечность, – выдохнул он и предупредил: – Не пытайся уверить меня в какой-нибудь чепухе вроде того, что воздержание до свадьбы полезно для моей бессмертной души.
– Я и не помышляла о подобных глупостях, – ответила она. – Иначе в таком случае я и себя лишу удовольствия.
Дебен застонал и снова склонился к ее груди. Генриетта наслаждалась ощущениями, повторяя:
– Я люблю тебя, я люблю тебя.
Она испытывала удивительное чувство свободы, оттого что, наконец, получила возможность произнести эти слова вслух. Особенно сейчас, когда каждым поцелуем и лаской он демонстрировал силу любви.
– Я больше не могу сопротивляться тебе, – выдохнул он, поднимая голову, чтобы посмотреть на нее.
– И не нужно. Вообще-то… – Она завозилась, намереваясь принять сидячее положение, и оттолкнула его прочь.
– Что ты делаешь? Я думал, ты хочешь…
Выражение испуга исчезло с его лица, когда он заметил, что она стягивает перчатки.
– Кажется, – произнес Дебен низким голосом, – мне еще не приходилось видеть ничего более эротичного.
Он потянулся к шейному платку, развязывая его.
– Нет!
– Нет?
Он замер, вдруг засомневавшись, правильно ли истолковал ее намерение по поводу перчаток.
Генриетта покачала головой.
– Я сама хочу это сделать, – пояснила она, толкая его обратно на подушки.
Генриетта оказалась более опытной в раздевании мужчины, чем мог предположить Дебен. Ей не потребовалось много времени, чтобы снять с него жилет и сорочку. Прикасаясь к обнаженному торсу, она больше не казалась опытной, ласкала его почти благоговейно.
Затем, подоткнув юбки, оседлала его и стала прокладывать дорожку из поцелуев вниз по шее, лизать языком его соски. Дебену ее ласки казались гораздо более возбуждающими, чем изощренные манипуляции женщин, которые никогда не вкладывали в них душу. Ее несмелыми, но энергичными прикосновениями руководила любовь, а не похоть. Его ладони достигли цели и сжали ее нежную плоть. Когда он погрузил оба больших пальца в лоно, она заерзала у него на коленях.
Дебен сокрушенно подумал о том, что диван – не самое подходящее место для первого любовного акта.
Он сел и крепко схватил Генриетту за руки.
– Нет. Остановись. Нам нужно… в кровать по крайней мере, – тяжело дыша, произнес он.
– Ты хочешь, чтобы я в таком виде прошла по твоему дому на глазах прислуги?
Ее прическа растрепалась, корсаж платья был распахнут, подол и вовсе обернут вокруг талии.
– Хотя, подозреваю, едва ли они будут шокированы, – задумчиво протянула она.
– Я никогда не приводил сюда женщин, – заверил Дебен, тут же поняв, что она имеет в виду. – Все мои affaires происходили в других местах. Я не хотел давать женщине повод думать, что она может предъявить на меня права, потому лишь, что я пригласил ее в свой дом, – с жаром объявил он.
– А меня ты привез прямиком сюда.
– Да. Потому что хочу видеть тебя в своем доме, в своей жизни, в своих объятиях. Навсегда.
Генриетта подалась вперед и снова поцеловала его, обхватив руками за шею.
– Ты уже дважды пытался заняться со мной любовью на диване. Думаю, это подходящее место, чтобы довести дело до логического завершения.
– Как пожелаешь.
– Да, я очень этого желаю, – выдохнула Генриетта, запрокидывая голову, когда Дебен снова запустил руки ей под юбки. – Никогда еще не была в чем-то настолько уверена.
– В таком случае, – прорычал он, укладывая ее на спину и накрывая своим телом, – кто я такой, чтобы возражать?
– О-о-о… – застонала она, когда он стал посасывать ей грудь, одновременно лаская пальцами лоно. – О-о-о, это скандально.
– Еще нет, – промурлыкал он ей на ухо. – Но у нас целая ночь впереди, чтобы организовать хорошенький скандал.
– Целая ночь? – Ее глаза расширились от удивления.
– Легко, – пообещал он, дьявольски усмехаясь. – Я вообще сомневаюсь, что смогу в обозримом будущем расстаться с тобой даже на короткое время.
Генриетта ничего не ответила. Но по тому, как изогнулись в усмешке ее губы, а пальцы вплелись ему в волосы, Дебен понял, что жалоб с ее стороны не последует.
Да и ему не на что жаловаться, ведь он наконец нашел свой идеал.
По имени Генриетта.