Ее непосредственность подкупала, а улыбка заставляла таять волчье сердце и превращаться в глупого Волчка – домашнего пса, который крутится под ногами в ожидании ласки.
Нет-нет, я больше не позволю ей так рисковать. Если надо, стану ее тенью.
Я лег на брюхо и устроил морду на лапах. Дождь усиливался. Смолкли птицы, попряталось зверье. Сумерки сгущались над лесом, и вместе с тем просыпалось дремлющее в чаще зло.
Я никогда не ходил на другой берег озера и дальше. Шерсть на хребте вставала дыбом от одной только мысли нарушить незримую границу, а лес, будто слыша мои намерения, шумел ветвями и кутался в туман, а по земле тянулись тонкие лозы-нити, усыпанные иглами.
Когда я только попал в этот лес, отчаявшийся, отовсюду гонимый, граница та была намного дальше, но в последнее время неумолимо продвигалась вперед.
Что ж, остается надеяться, что барьер вокруг леса не пропустит заразу в большой мир, чем бы та ни была.
Глава 12. Картинная галерея
Домой я заявилась уже в сумерках. На мое счастье на улице капал дождь, поэтому редкие прохожие, спешащие под крыши домов, ничуть не удивились моему промокшему до нитки платью.
А я шла прямо по лужам, перепрыгивая лишь самые глубокие. И ругала себя, на чем свет стоит. Хватило же ума подойти к этому проклятому озеру! Ведь фея предупреждала, что в лесу может таиться зло. А я, глупая, загордилась, забыла об осторожности. И что в итоге? Чуть не погубила себя и волка за компанию. Думать о том, что стало бы с бабулей, если бы я не вернулась, было страшно.
– Рози! Где же ты была, деточка! – причитала миссис Беркинс, пока я стягивала мокрые ботинки.
– Скорей под одеяло, Розалин! – вторила ей бабушка.
Все ее гости разошлись, осталась лишь одна миссис Беркинс. Но она часто задерживалась у нас допоздна – они с бабулей нашли общий язык, чему я была несказанно рада.
– Ты меня до смерти перепугала, – посетовала ба, когда я склонилась и запечатлела на ее лбу нежный поцелуй.
– Прости, загулялась.
– Ах, родная. Не пристало тебе гулять по городу допоздна.
– Вот-вот, мы уже не только погоду успели обсудить, но и все сплетни, и соседей… – миссис Беркинс засуетилась с чашками. – Да, слыхала, что на рынке болтают? В столице суматоха. Говорят, если под Новый Год принц так и не объявится, его сочтут погибшим…
– …это ведь династия сменится, волнений не миновать…
Приглушенные голоса летели в спину, но я их уже не слушала. Нет мне дела до политики. Мысли мои остались в лесу. Волк не хотел сегодня меня отпускать, рычал и тянул за юбку, когда я порывалась уйти. Пришлось даже прикрикнуть, на что тот мгновенно обиделся и, махнув хвостом, залез под куст.
Но шагов через десять догнал и плелся рядом до самой опушки, точно тень.
Сбрасывая мокрое платье, белье и чулки, я улыбалась. Несмотря на то, что сегодня я побывала на пороге смерти и нахлебалась стоячей воды, внутри загорелась искорка отчаянной надежды. Я начинала верить, что не безнадежна. Не бесполезна вопреки жестоким словам дяди Джеймса.
Я не просто так вошла в Лес. Не случайно встретилась и подружилась с Волчком, а потом оказалась в «Лавке тетушки Лаванды». Вдруг это значит, что именно мне суждено спасти Сердце Леса?
Руки дрожали, когда я натягивала чистое сухое белье. Рубашка не слушалась, волосы разметались по спине, не желая собираться в косу.
– Деточка, я тебе горячего чая принесла, – в комнату заглянула миссис Беркинс с подносом. Над большой глиняной чашкой вился ароматный дымок.
Я выудила из дядиного кошелька несколько монет и с чувством глубокой признательности положила в карман разрумянившейся женщины.
– Спасибо вам за доброту, я знаю, нам часто нечем было вас отблагодарить…
Она отнекивалась, но я велела купить что-нибудь для внуков, раз именно ей эти деньги не нужны.
– Ах, дорогая, еще мои бабка с дедом служили здесь. От вашей семьи мы видели только хорошее. Я была разбита, когда этот дом опустел на долгие годы, но теперь я счастлива, что под этой крышей снова появилась молодая хозяйка.
Миссис Беркинс хлюпнула носом и с чувством обняла меня, похлопав по спине. А я выпила обжигающий чай и нырнула под одеяло. Метнула настороженный взгляд на забитое окно.
Надеюсь, сегодня ворона не посмеет вломиться, в противном случае останется без перьев. Я сегодня настроена решительно.
Но ворона не пожаловала. Всю ночь я спала, как убитая, и снилось мне, будто иду я по длинному-длинному коридору. Я уже была в этом месте, видела развешанные на стенах картины – глаза их следили за каждым моим шагом. Взгляды давно умерших, но увековеченных рукою мастера людей, вызывали толпы мурашек и заставляли волоски на руках вставать дыбом.