Но кто мог предположить, что к ним пожалует целая стайка чокнутых ферсвинов?
Есть определённые правила. Ферсвины — странники, которые ходят по дорогам между клапанами других, маленьких миров, вшитых в земли людей, словно карманы, но с изнанки.
С их помощью определяются места, куда лучше не забредать. Они нечто среднее между людьми и теми, кто среди людей жить не может.
А потому им прощают некоторые выходки.
Но… Не до такой же степени!
Клара чувствовала себя в безопасности, потому что знала, что не существует такой логики, по которой кому-то из табора будет выгодно ей вредить.
Но она не учла возможность внезапных вывертов безумия, и это, видимо, станет хорошим уроком на всю жизнь.
— Марк?
У него такой вид, будто он сейчас ухмыльнётся и спросит: «Хочешь, чтобы безродный щенок помог тебе? Правда? Не хочешь выходить за меня, желаешь управлять землями отца сама? Тогда и справляйся… сама».
Это было бы в его духе.
Но его голос звучит так, что она понимает — ненависть направлена не на неё.
А вот некая печаль…
— Она моя невеста, и если вы хотите это оспорить, пожалуйста, стреляйте, — широкий жест рукой, довольно безразличная ухмылка.
— Что? — Клара срывается к нему. — Что ты творишь?
Её пытается перехватить Беливер, но во-первых, она быстрее, а во-вторых Марк хватает его за шею, поднимает над землёй, хорошенько встряхивает и кидает, словно половую тряпку.
— Ты уже забыл, как я помог тебе пройти инициацию? — рычит он.
Марта хлопает в ладоши, словно услышала что-то приятное, но выражение лица тут же меняется, когда смысл полностью до неё доходит.
— Так ты… не сам? Нарушил правила? — кричит она. — Останешься навечно чернорылом!
Поль на это только хмыкает.
Ну да, сложно поверить, что такой, как он мог принять за чистую монету кражу тельца у самого короля.
— Как же теперь! — оглядывается ферсвинка. — Мы не можем выдать эрлу за Него!
Клара не выдерживает и фыркает: как будто для неё есть разница, успешный рядом вор или нет.
— Как ты связан с… ним, — говорит она Марку, — потом расскажешь. Или… не уверена, что хочу об этом знать. Но… что ты творишь?
Он тянет её на себя, смирив обжигающе-холодным взглядом.
— Держись за мной, сестрёнка.
— Что же делать… — тянет Поль. — Придётся выдать тебя за более достойного сына.
Переводит взгляд на Эрика, и тот не выдерживает:
— Хватит! Хватит! Отпустите её! Я уйду от вас, если не отпустите! М-мне… — на глазах его появляются слёзы, — стыдно за вас!
Из бордового шатра выходит тот, кого здесь и не ожидаешь увидеть. Все словно по команде замирают, не сводя с него взгляда.
На мужчине длинный халат, словно бы из шёлка. Под ним скорее всего тёплая одежда. Странный, более чем странный выбор. Нежно-персиковые ушки, каждое с его голову, опущены и смахивают на волосы.
Черты лица тонкие, из них только нос напоминает звериный, но смотрится это вполне себе гармонично и красиво.
Раскосые глаза рубиновые.
Пальцы скульптурно-тонкие, слегка покрытые нежной шёрстью.
Ферлис, собственной персоной, да еще и редкого вида.
Он сонный, ничего вокруг не замечающий.
Гомон, песни и пляски, стрекот костра и бархат слов — все это ему привычно. Но вот тишина…
Ферлис зачерпывает воду из бочки, умывается и только как следует взбодрившись навостряет огромные ушки с милыми кисточками на них.
Кто-то из ферсвинов фыркает, кто-то цокает, Поль лишь вздыхает и продолжает разговор.
— Я хочу выяснить, что происходит. Почему это место — а я уверен, что дело в нем, — пытается убить меня. И если ради того, чтобы выжить и покинуть эту дыру мне придётся совершить преступление… Так тому и быть.
— Ошибаешься, — отвечает Марк, — этого не будет. Ни преступления, ни твоего спасения.
Ферлис вдруг шепчет (хотя слышат это все):
— Чужак! Чужачка! Чужаки!
Стряхивает воду с лица, словно пёс, и… принимается носиться между шатров, не зная, куда себя деть.
— Какой красивый и дёрганый, — замечает Клара.
Марк поджимает губы. Такая, как она, и на смертном одре будет восхищаться красотой бабочки, что сядет на изголовье.
С этим ничего нельзя сделать.
Он зачем-то пробовал.
— Это Лекс, — поясняет Поль, — он прибился к нам, никак избавиться не можем…
Клара на миг вспоминает про теплый замок, камин, ковер, плед и чашку с глинтвейном.
Мысленно она делает так, чтобы каждая ферсвинка и каждый ферсвин провалился под землю и шепчет Марку:
— Давай просто потянем время… Дождёмся подмоги. Сделаем вид, что собираемся договориться.
— Не уверен, что отец успеет нас найти.
— Тут не так далеко…
— Это ты так думаешь. Держись за моей спиной, не высовывайся. В какую же историю ты вляпалась…
— Извини, — Клара хмурится, — но они не выстрелят в меня. А вот ты… Пожалуйста, уходи, — уверенность в ее голосе растет. — Приведи помощь, со мной ничего не случиться.
— Кроме обряда.
Клара не сдерживает нервного, недоумевающего смеха.
— Пусть делают, что хотят, не зарежут ведь меня?
Кто-то из ферсвинов ловит Лекса и затыкает ему рот.
Поль улыбается:
— Ума не приложу, как вы умудряетесь сохранять своих детей столь невинными… Как клан Харш это делает, Марк?
Он прекрасно понимает, что тянуть смысла нет.
И отводит руку назад, чтобы коснуться ее тонкого запястья.
— Родная, — звучит тревожный, нежный голос, — я не хочу делать это здесь, но…
Глава 15. Подарочки на Урахад
— Помнишь ты увидела кое-что в детстве? — торопливо шепчет Марк хотя ему бы и не следовало ничего объяснять.
Красивый голос отчего-то сипит.
Клара чувствует, словно по ней проводят тупым ножом.
Сердце колотится из-за щупалец страха, облепивших его.
Не так сложно догадаться, о чём пойдёт речь, но вот поверить в это...
Поль скорее всего страдает от своего недуга, а потому медлит.
Без его команды никто из ферсвинов не решается нажать на спусковой крючок.
Снег как назло продолжается серебриться, кружась в порывах щадящего ветерка. Близится Урахад, даже здесь пахнет праздником, вот только всем не до веселья. Но ничего, Клара не сомневается, что выберется из этой передряги. И братца за шкирку вытащит. У неё слишком много планов на будущее, чтобы сейчас сомневаться в исходе событий.
Марк морщится. Не в силах оставить злость и мгновенно сосредоточиться.
Он не должен потерять контроль.
Вдох-выдох.
Ферсвины задумали приплести к своему табору эрлу клана Харш, который славится своей магией.
Это действительно перезапустило бы энергетический поток и вдохнуло в Поля новую жизнь.
Мотивы остальных, например, Марты и Беливра, скорее всего, более искренние.
Знали ли они, что Клара легко может погибнуть после такого действа?
Рычание застревает в глотке.
Она дёргается.
Боится.
Боится его.
Приподнимается уголок губ. Будто усмешка.
Но это не она.
Почти никогда не она.
Другое.
Нужно обращаться, верно схватить её, чтобы ни одна пуля не достала. Прорвать барьер.
Нужно... рассказать ей. Предупредить.
Её всю жизнь убеждали, что мир прост, как три монетки: где-то вдали спрятаны миры, о которых она думать не должна, иногда попадаются мелкие вредители типа синявок и мякишных зверьков, загораются волшебные огни...
Но всё это якобы лишь отголоски иных миров, которые не могут слишком уж влиять на людей.
И магии, которой люди могут управлять, нет.
Тогда как Галлада полна магических академий и департаментов.
Всё это — одно.
А сводный брат, и без того любивший припугнуть раньше от дурного характера, без предупреждения оборачивающийся огромным пепельным волком — совершенно другое.