Она делает небольшой глоток, благодарит и спешит к конюшне.
Ферсвина ещё можно догнать, если он уже ушёл из замка. Клара попытается возвратить себе подвеску, а после вернётся мыслями к крысам, мёртвому жениху и сводному братцу, который намеревается занять его место.
Она седлает Ворона, чёрного коня с белой прядью в роскошной гриве, и отправляется в сторону разноцветных шатров кочевого народа.
Вот только долго скакать не приходится: Эрик бежит, проваливаясь в снег, к... Утёсу. Назад.
— Ты что, заблудился? — усмехается Клара.
В тёмных глазах подсвинка явно читается страх.
— Моя леди, — произносит он, — теперь только смерть, да?
Снежинки тают на его умилительном пятачке.
Прежде чем Клара находится с ответом, он вдруг бросает громкое:
— Хрю! — будто его режут прямо сейчас.
Глава 9. Отрезвляющий запах
Марлен возвращается в зал, напевая тихую, пронзительную мелодию.У нее, надо сказать, чудесный, незамутненный голос.
Но о взгляде это можно сказать не всегда.
— Ты дал мне слово, — вкрадчиво напоминает Вельвет. — Я зря поверил тебе?
Марк смиряет его холодным взглядом. Его светлые глаза на мгновение становятся еще светлее.
— Мне не нравится то, что здесь происходит, — чеканит он, вмиг став собраннее, представ перед отцом таким, каким его еще не видела Клара.
И не должна увидеть.
— Мы не будем снова это обсуждать. Я так же желаю ей только добра, но традиции есть традиции. Она эрла, ее это касается в первую очередь.
Марк едва заметно качает головой.
— Все признаки на лицо. И так ясно, кто она такая. Нет нужды скрывать.
— Уже через несколько дней ее не будет… — Вельвет опирается затылком о стену и прикрывает веки. — Разумно подождать до ее совершеннолетия.
По коридору вдруг прокатывается жесткий и острый, словно осколки льда, смех.
Смех Марка Харша.
— Она ваша госпожа, а вы держите ее за дурочку!
— Я прекрасно знаю, кто она.
Вельвет сверлит сына тяжелым взглядом, тот отвечает тем же.
Воздух между ними глухо мечется и клокочет.
— Теперь расклад таков, что ты — её будущий муж. Но лишь при определенном к ней отношении. И ты дал слово, что…
— Именно это я и делаю, — Марк едва ли не рычит, что бывает с ним редко.
— Она эрла, но сейчас я распоряжаюсь ее судьбой. Твой черед придет. Осталось недолго. А до того… я ведь могу передумать, Марк.
Тот делает два уверенных шага вперед и останавливается в нескольких сантиметрах от отца.
Он выше Вельвета, массивнее и острее.
— Только попробуй, — скалится Марк.
Вельвет с виду абсолютно спокоен.
Только взгляд его темнеет, а губы едва заметно изгибаются в усмешке.
— Щенок, как смеешь ты так говорить с отцом?
— Я не хочу разочароваться в тебе, но с каждым годом ты становишься все больше таким же глухим, как этот замок. Ты вырастил ее. И полюбил, как родную дочь. Я мало в чем уверен в жизни, и это хорошее исключение. Но что теперь?
Вельвет выгибает бровь.
— Как ты не понимаешь, что вы загоняете ее в угол? Урахад, совершеннолетие, инициация, свадьба с тем, кого она, возможно, ненавидит… Ты хочешь свести ее с ума?
— Клара сильнее, чем ты думаешь.
Марк отходит, окидывая коридор будто бы брезгливым взглядом.
— Знаю. Но что если я не согласен?
— Так в этом все дело? — выдыхает Вельвет. — Тогда вашей свадьбе не бывать.
— Ты не понял, — хищная ухмылка, — я хочу… Постой, — он улавливает странный запах, что висит в воздухе полупрозрачной ниткой. Такой тонкой, что если бы эмоции не распалили его обоняние, он ни за что бы не учуял. — В замке ферсвин.
Вельвет мрачнеет.
— Если так, я с него шкуру спущу… Марк?
— Да?
— Что сказала тебе Клара перед тем, как уйти?
— Что набьет морду свинье…
Марк срывается с места.
— Черт!
Глава 10. Эрла ускользает
— Что такое, дорогуша? — Клара наклоняется к трясущемуся неизвестно отчего подсвинку с очаровательной и — разумеется — довольно пугающей его взглядом улыбкой.
Лента соскальзывает с её шоколадных волос, они так близко, шёлковые, блестящие, можно руку протянуть и коснуться твёрдыми подушечками пальцев...
Эрик облизывает углы рта и отступает от неё, словно от огня.
— Что случилось, радость моя? — Клара спрашивает вкрадчиво. Голос у неё ласковый, но давит на подсвинка он не хуже, чем могла бы пятерня Вельвета.
Который, говорят, безжалостный воин.
Был им когда-то.
— Я... я...
— Эрик, — фыркает Клара, — да, я уже это слышала.
— Нет, госпожа... Вы теперь убьёте меня, да?
В карих глазах столько страха, что эрла Дагарда решает отступить. Она протягивает к нему ладонь, но ферсвин шарахается от неё, спотыкается и смешно падает в сугроб.
Она звонко смеётся.
— И почему Марк так не делает?
В этот миг сердце пропускает неверный удар. Она поджимает губы и нервно оглядывается, будто упомянув сводного, могла каким-то образом его призвать. Кожу покусывают мурашки, никого нет рядом, но между лопаток начинает едва заметно гореть, словно от его пристального взгляда.
От жесткого требования в светлых, красивых глазах.
Пока она отвлекается, Эрик умудряется выбраться и принять неловкое положение — чуть сгорбленная спина, опущенный взгляд, переминание с ноги на ногу, руки, которые он считает уродливыми, и которые не знает, куда деть.
— Не нужно так трястись! — отчитывает его Клара, изо всех сил старающаяся отделаться от мыслей о Марке. — Ты знал на что шёл. Пробрался в мой замок, и несмотря на более чем великодушное гостеприимство, спёр подвеску. Почему именно её?
— Всё так, — шепчет Эрик. — Я думал, вы не сразу заметите... Подвеска понравилась бы моей матери...
— Ты взял для неё? — Клара выгибает бровь.
— Нет, просто она бы засчитала. Даже несмотря на то, что Беливер украл... — он мнётся, — ну это. Золотую, — поднимает на неё виноватые глаза, — корову.
— Статуэтку тельца?
— А... Ага.
Клара Харш прищёлкивает языком. Боже, даже до Утёса дошла эта история в прошлом году: какая-то особенно маргинальная банда ферсвинов пробралась в королевский замок и стащила любимую статуэтку короля! Которая по слухам была настолько особенной для него, что теперь его постоянно преследуют неудачи.
— Это вы сделали?
Эрик сначала кивает, затем качает головой.
И как понять этих свиней?
— Посвящение, в двенадцать мы все должны его пройти. В одиночку выкрасть что-то ценное из господского дома.
— И он...
— Да, — вздыхает Эрик.
Получается, вся эта шумиха была из-за ребёнка. Весьма гениального или везучего, надо сказать.
— И что, после такого тебе нужно было достать что-то особенное, верно?
— Он мой брат, — подсвинок передёргивает плечом.
Клара усмехается. Она прекрасно знает, что это означает. Если на него не давили родители, то он прекрасно справлялся с этой задачей сам.
— Отлично, инициация пакостников, которые ходят по Галаде, словно чума. И мой замок стал мишенью.
— Что теперь, моя леди?
— Ашера твоя леди, — обрубает Клара. — А что, есть варианты? Я отвезу тебя назад, и там тебя казнят. Прямо на заднем дворе.
Он дрожит и с трудом сглатывает, будто в горле застрял шипастый ком.
Клара смеётся.
Холодно и жестоко, будто подкрепляя этим свои слова.
Эрик отступает на шаг.
— Что с тобой будет, если не принесешь подвеску?
— Год буду чернорылом, — морщится он. Клара может только догадываться, что это значит. — Потом смогу снова попытаться пройти испытание.