Тело в его руках было подобно инструменту, на котором так приятно играть. Каждый поцелуй, укус сопровождался стоном то слабым, то сильным. С каждым прикосновением огонь желания в Тане разгорался все сильнее и сильнее, питая и его жажду, доводя ее до предела.
В пылу страсти Таня даже не заметила, как мужчина отрывался от нее, чтобы избавиться от мешавшей ему одежды. Кирилл наслаждался видом жаждущей его ласк и прикосновений девушки, что находилась в его кровати, в его власти. Она так и лежала с возведенными вверх руками, вытянувшаяся на белых простынях, комкая в ладонях подушку. И горящими глазами, которые пылали неприкрытой жаждой, нежностью и любовью. Именно тот взгляд, который он так хотел увидеть.
Поцеловав подьем ноги, он нежными поцелуями стал подниматься по ее ножке все выше и выше, не отрывая от ее взгляда. Достигнув развилки Кирилл чувствительно провел языком по складочкам, ощущая на языке вкус ее желания и того как она готова принять его. Однако на большее его уже не хватало, ему до дрожжи хотелось оказаться внутри. Поднявшись на колени, он закинул ноги девушки к себе на плечи и стал медленно наполнять ее собой, смотря ей прямо в глаза. Безмолвно давая ей понять, что отныне она принадлежит только ему.
- Моя? - толкнувшись до самого основания, спросил Кирилл.
- Да-а-а, - простонала Таня в ответ, выгибаясь, так чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже, чем был.
Больше не было ни вопросов, ни ответов. Только чистое наслаждение двух людей друг другом. Только безмолвные признания своих чувств. Стоны, толчки. Древний, как мир, танец охваченных страстью влюбленных.
Эпилог
Эпилог
Шесть месяцев спустя
- Я тебя уволю, к чертовой матери! - прорычал Кирилл в трубку, когда я ему сообщила что немного задержусь на работе.
- Не получится, - со смешком ответила. - Я не дамся. И потом, ты сам прекрасно понимаешь, что перед отпуском мне нужно оставить дела в надлежащем виде, чтобы тут не возникало без меня панических ситуаций.
Мне требовалось совершенно немного времени, чтобы закончить перевод одного романа, и с чистой совестью уйти в отпуск. Я устроилась переводчиком в небольшое премилое издательство, чему была несказанно рада.
- Я, может, и понимаю, но хочу тебя видеть дома. Желательно в кровати, в обнаженном виде. И последнее самое предпочтительное.
- Мне нужно совсем немного времени, и выдвигаюсь к тебе, чтобы исполнить все твои желания, - на другом конце трубки тяжко вздохнули. - Кир, у нас будет три недели, когда я буду полностью в твоем распоряжении. Осталось потерпеть совсем немного, - попыталась увещевать я его.
- Ну, конечно, - проворчал он в трубку. - Ты это Ичиро и его супруге скажи. Они нам еще не всю Японию показали. Вам прошлых двух поездок совсем не хватило времени ознакомиться с этой небольшой страной.
- Ну, что я могу сказать, эта страна с великолепной культурой и очень большим количеством достопримечательностей, - улыбнулась я его ворчанию. - И тебе тоже все нравилось, между прочем.
- С тобой рядом мне нравится все, - наигранно-философски изрек Кирилл, явно намекая, что ему очень не хватает моего присутствия рядом.
- Все! Я закончила, еду домой, - не стала больше мучить своего мужчину ожиданием, поставив последнюю точку в файле, сохраняя и отправляя его на дальнейшую редакцию. - Буду через полчаса.
С Кириллом мы уже вместе более полугода. Я так и не переезжала от него обратно к себе на квартиру. Не видела смысла, да меня бы никто не пустил. Слишком сильно мы не хотели отрываться друг от друга. Да, пока голословных признаний в любви произнесено не было, но эти чувства сквозили в каждом жесте, в каждом движении, действии.
Я не могу сказать, что меня останавливает признаться. Возможно то, что слишком часто подобное говорила Игорю и слышала в ответ стандартный ответ: «Я тоже»? И теперь просто не хочется подобного? Или просто желание продлить это внутренне чувство без четкого определения?
Кирилл для меня стал всем: опорой, поддержкой, защитой, любовником, другом. Все тем, кем мне всегда хотелось видеть своего мужчину. И для меня было совершенно приемлемо то, что он не говорит слова любви первым. Хотя, хотелось.