Мадди прикусила губу, стараясь не рассмеяться. Если этот негодяй от чего-то и страдал, так только от уязвленной гордости. Но он был из знати, а она уже достаточно его разозлила, так что не следовало испытывать судьбу.
Но «раны» Данема, похоже, не произвели должного впечатления на леди Милфорд.
– Альфред, сомневаюсь, что вмешательство закона пойдет вам на пользу, – заявила она. – Ведь тогда Хутон узнает, что в придачу к вашим прочим грехам вы еще и нападаете на женщин!
Упоминание имени деда отрезвило лорда Данема. Его лицо заметно побледнело, и он потупился.
Мадди же взяла это на заметку. Неужели он и впрямь так боялся герцога Хутона?
Лорд Данем ничего существенного не рассказал ей об их общем деде. Но эта его реакция поведала ей больше, чем те крохи, которые ей удалось вытянуть из него за прошедшие несколько недель. И это открытие подтвердило ее подозрения. Очевидно, Хутон был жестоким человеком, способным заставить дрожать от страха даже взрослого внука.
Данем спрятал платок в карман и проворчал:
– Черт бы побрал вас обеих. Не намерен здесь более задерживаться и терпеть этот… куриный заговор! Что же касается вас, мисс Суонн, то мы с вами поговорим завтра.
Он окинул Мадди ледяным взглядом, от которого у нее внутри все похолодело. Затем шагнул к двери и, распахнув ее, исчез в темном проулке за театром. Дверь захлопнулась с гулким стуком, разнесшимся по узкому коридору.
Мадди тяжко вздохнула и, взглянув на леди Милфорд, тихо сказала:
– Мне очень жаль, миледи, что вы стали невольной свидетельницей этой сцены. Но я благодарна вам за помощь.
– Не стоит меня благодарить. И забудьте о лорде Данеме. Мужчины всегда так реагируют, когда задевают их тщеславие, – добавила леди Милфорд.
Мадди не знала, как ответить на доброту этой женщины. Воцарилось неловкое молчание, заставившее ее осознать, какая пропасть разделяла их. Ведь ей никогда не доводилось беседовать с аристократками, если, конечно, не считать ее покойную мать.
А леди Милфорд явно не собиралась уходить. Сложив на животе руки в перчатках, она разглядывала Мадди с безмятежным выражением лица – так разглядывают в зверинце экзотических животных.
«Возможно, в свете газовых ламп цвет моего лица кажется неестественным», – промелькнуло у Мадди. И действительно, она наложила на лицо много грима, чтобы сделать его выразительнее. К тому же накрасила губы и подвела сажей брови…
Более того, для исполнения трагической роли Джульетты она подвязала свои светлые волосы золотистыми лентами по средневековой моде. А глубокое декольте кремового платья почти обнажало ее грудь, что могло шокировать даму из высшего общества.
Однако же, несмотря на смущение – дама по-прежнему пристально ее разглядывала, – Мадди высоко держала голову.
– Вы кого-то ищите, миледи? – спросила она холодно. – Вы же не просто так зашли за кулисы?
– Я пришла повидаться с вами, мисс Суонн. По делу чрезвычайной важности.
Глава 3
Мадди проводила посетительницу в свою гримерную. Но что нужно от нее этой элегантной даме? Впрочем, Мадди была уверена: она вряд ли что-либо выиграет от этого разговора. Аристократы зачастую пользовались услугами низших классов с эгоистичными целями. Однако леди Милфорд пришла ей на выручку, так что было бы невежливо отказаться выслушать ее.
Обычно, входя в свою уютную гримерную, Мадди испытывала чувство покоя. Это место служило ей убежищем, где она спасалась от театральной суеты и шума. Сегодня же она ощутила неловкость за выцветшие розы на обоях, прорванных то тут, то там. Да еще сажа от масляных ламп… Вокруг же валялись разные предметы одежды, которые приходилось менять между сценами. Герти не имела возможности навести порядок, так как помогала другим актерам переодеваться.
Мадди убрала пышную нижнюю юбку с воланами с единственного стула в углу.
– Боюсь, вам придется простить мне этот беспорядок, – сказала она. – Я не ждала посетителей.
Леди Милфорд грациозно села.
– Это мне следует извиняться, мисс Суонн. С моей стороны было бесцеремонно являться без предупреждения.
Мадди выдвинула из-под туалетного стола табурет и тоже села. Заметив груду косметики на столе, она принялась закрывать баночку с румянами. Беспорядок вызывал у нее чувство неловкости, и это раздражало ее. Хотя какая ей разница? Пусть эта женщина думает о ней что угодно…
Тем не менее Мадди аккуратно разложила по местам расческу, зеркало с ручкой и флакончики с духами.
– Может быть, вы расскажете о цели своего прихода, – сказала она.
Гостья положила руки на бархатный ридикюль, лежавший у нее на коленях. Помолчав несколько секунд, она проговорила: