— Отчего так? — спросил Евграф, бросив электроды на пол и доставая ТТ.
— Оттого, — Хрунов набрал побольше воздуха и, пятясь от нас, выдохнул шепотом: — Оттого, говорят, что у н е е л и ц а н е т!
Глава 14
Двенадцать ступеней
Предостерегающе задрожала темнота, когда мы двинулись вперед, держа перед собой разрядники. Пару каталок, ткнувшись железными носами, откатились с ржавым визгом. Страх всегда легче переносить в движении и вот я уже почти бежал, обгоняя Полюдова и отворачиваясь от окон.
— Саблин, куда, бл…!
Голос Евграфа утонул в грохоте взрывов. Невидимый в темноте пол вдруг превратился в зелень травы, брызнувшей под сапогами пыльными фонтанчиками пулеметной очереди. Я покатился куда-то вниз. И тут же нестерпимое отчаяние перехлестнуло через голову — это было дно глубокой воронки, от бомбы, разворотившей штабной блиндаж под Лугой. И стало понятно, что никакой больнички нет, а есть лишь устланное грязными облаками небо с «юнкерсами», которые пикируют сюда, прямо в эту могилу. Визжащие бомберы понеслись вниз… оттолкнувшись, я бросился на гребню воронки, карабкаясь и крича.
Кто-то схватил меня за шкирку и, встряхнув, прислонил к стене.
— Не надо воевать с видениями, — Евграф отпустил воротник. — Блок ставь мысленный, понял?
Я кивнул. Полюдов посмотрел вверх.
— Капает… ноги не промочи — лужи кругом.
— Какие лужи?! Здесь пеплом всё засыпано…
И мы посмотрели друг на друга. Евграф пнул горку стеклянных пузырьков:
— Значит, что-то энергополем на подсознание давит. Зону миражей так просто не пройти — или с ума сойдешь, или в окно сам выпрыгнешь.
Я скосил глаза на круглое окно, однако на его месте теперь качалась белесоватая мгла.
— А как…
— А никак, — глядя на РУНу, сказал Полюдов. — Марлевую Невесту спросим.
И еще сказал, что впредь никаких резких движений делать не надо. Бежать, сломя голову, не надо. Стрелять — тоже не надо. И вообще, не зная, как вести себя при воздействии н и з к о — п о т е н ц и а л ь н о г о энергополя, туда лучше не лезть.
Выговаривая, он вдруг толкнул меня с такой силой вперед, что полкоридора я пролетел, не касаясь пола.
— Быстрей! — заорал Евграф.
Я упал боком, и покатился — прочь, из зоны миражей и видений. На тяжелое дыхание за спиной, развернулся и взял на мушку то, что кралось за мной в темноте.
ЭТР успокаивающе тяжелил пальцы. А пальцы гадины, освещенные луной… Пальцы… Пальцы! Чем больше я смотрел на пальцы чужака, тем более глупо себя чувствовал — ни один из встреченных мной ОРВЕРов не мазал пальцы чернилами!
— Евграф, — прошептал я.
Но Полюдов не отозвался. Он лежал, судорожно вцепившись в какую-то трубу, словно находился на краю пропасти.
— Лови! — Чтобы вытащить Евграфа из е г о миража, я бросил конец ремня и попал пряжкой в лоб.
Полюдов схватился за ремень пару и пару секунд бессмысленно таращился вверх. Не производя ни малейшего шума, поднялся, постоял, озираясь, подошел вплотную и ослепил меня фонарем.
— Ты откуда? — совсем тихо спросил он.
— Заскочил на минуту, — брякнул я и отвернулся от яркого луча.
До конца коридора мы шли след в след и остановились перед входом в лабораторию. Я оглянулся. Вползавший в окно лунный свет нес прозрачные белые тени.
— Готов, Саблин? — спросил Евграф и, не дожидаясь ответа, вышиб дверь.
Стерильно-холодная чистота неожиданно просторного помещения переливалась бледным голубоватым светом. Мы находились на пороге залы, как бы разделенной на две части: пустой круг в центре и периметр, в котором тень укрывала фантастические по очертаниям предметы.
Зарывшись в бетонный пол, выглядывал из темного угла монстр с когда-то блестящими латунью цилиндрами: один из них успел забраться высоко вверх, пока другой только отрывался от земли. Плоский, обугленный вверху диск циферблатными стрелками показывал замершее время. Пыль со ржавчиной набросили бурое покрывало на железные конструкции и многолетнее затишье нарушалось только нашим присутствием. Однако на дне причудливых трубок таилась искусственная жизнь. Она была всякая. Высохшая, с налипшей грязью в крыльчатке. Густая, на дне химических колб. Притаившаяся под эбонитовыми крышками импульсных генераторов. Замаскировавшись под индустриальное масло и электрический ток она шла по проводам и перемещалась в скрытых под бетоном трубах. И вся стремилась к небольшому, увенчанному куполом сооружению в конце залы, чтобы в удобное время воплотиться в гудение многофазной турбины под куполом. Она «запускала» спящие клетки электрического мозга.