Мозг этого рукотворного организма, очевидно, спал, но черная механическая кровь исправно сочилась по стыкам фланцевых разъемов.
— Ну идемте, юноша — сказал Полюдов, — посмотрим, что успеем. Сейчас гээнтэошники обрабатывают сигналы поступающие отсюда. Самое позднее через час будут здесь.
— Так откуда они…
— Примерно в то же время, когда твоя принцесса исчезла, «посыпалась» режимная энергокарта. Источник определили на северо-западе Ленинграда — можешь и сам догадаться, сколько нужно времени Киму, чтобы вычислить эту больницу.
— Как то не понял; оно, — я обвел рукой зал с электромеханическими монстрами, — оно опять работает? Почему? Ведь должна ж была быть законсервация, или разборка на запчасти какая… Вы говорили, что…
— После аварии машину стали разбирать — и тут же на Волховской ГЭС генератор «полетел». Оказалось, что энергосистема закольцована через эту хрень.
— Что — так и бросили?
— Здесь ток отрубили и обводную линию кинули. Знаю, что недалеко профилактику каждый год делают. А с машинами этими никто больше связываться не стал — мало неприятностей, что-ли…
— Но не могли ж бросить! Наверное снаряд какой разорвался. Или тока не было долго. На «Вулкане» что было помните?
— Да, — подумав, ответил Евграф. — Но не забывай, что всем этим хозяйством Москва ведает. А в тридцатых, часть оборудования использовала больница — электричеством психов лечили.
Полюдов подошел к лабораторному столу. Думать о его назначении не хотелось, хотя достаточно было повернуть голову и прочитать табличку, привинченную к стоящему рядом прибору. Евграф, приглядываясь, светил на него фонарем.
— «Электроконвульсивная терапия. Стенд номер один», — прочитал вслух Евграф и кивнул на матовый цилиндр, занимавший полстены сразу за креслом. — А вон еще какая-то штуковина.
Похожий на утыканную гвоздями турбину механизм притаился в темноте вместе с другими странными предметами. Рама его оказалась сломанной, а рядом громоздилось черное кресло с игольчатой конструкцией при железной полумаске; к ней подключался электрический кабель.
— Вот он — Евграф положил руку на металл и по его лицу я смог увидеть чего стоил начопероду поход сюда. В машинный зал входил средних лет волевой человек, командир и бесстрастный воин. А этот Полюдов был раза в два старше.
— Это специальный эргошлем. Вера его описывала: настроен на определенного человека… на нее то-бишь. С его помощью можно было видеть, как движется ток и расходятся магнитные волны, управлять ими. И еще Вера могла наблюдать реальность, которую не трепало ее больное воображение. — Мне, к примеру, эта штука бесполезна… нужно, чтобы биоданные совпадали. Индивидуальные.
— Ну что, проверим? — начоперод плюхнулся в кресло и, тронув одной рукой обруч полумаски, другой нажал на рычажок пуска. Гирлянды проводов стеклянно звякнули.
«Сожжет мозг, ей богу…» — мгновенно пронеслась мысль, несмотря на уверенность Евграфа. Лязгнул тумблер. Как во сне я смотрел, как переползла на отметку 200Е стрелка датчика.
— Что там? — с облегчением, почти крикнул я, когда начоперод смахнул проводки.
— Пусто, — Евграф встал и принялся утирать взмокший лоб. — Машина то работает. Самописцы вон «побежали». Да и миражи в коридоре… но нам с тобой никакого проку от сего факта, — он постучал пальцем по виску. Не видим мы реальности параллельные нашим — убежища тех же орверов. Настройка не та.
Он, с усмешкой, откинулся на спинку.
— А как сделать «ту»?
— Да откуда ж мне знать, — усмехнулся начоперод. — Все данные по проекту засекречены и забыты. Все, что я тебе рассказал, это я так — по собственному почину выяснил.
Чуть скосив глаза, смотрел я на мигающий за пыльным стеклом индикатор.
— Евграф Еремеич, а можно попробовать?
— Валяй, — покладисто согласился начоперод и поднялся: — Может увидишь чего у психических в голове творится.
Проверив на ощупь крепко ли сидят присоски, я не без опаски подкрутил зажим. С каждым витком решимость отчего-то падала, но, может быть это был последний шанс хоть чего нибудь прояснить в судьбе Снегурочки. Ее исчезновение напрямую связано с этой машиной, с давней историей, с Верой, пытавшейся вырваться из мира своих ужасных видений.
— Включай что-ли напоследок, — проворчал Полюдов — Теперь уж всё тут прекратят.