Энди Дункан
Невеста драгамана
Энди Дункан написал свой дебютный рассказ для журнала «Asimov's Science Fiction» в 1995 году. За первой публикацией вскоре последовали и другие — в журналах «Starlight», «Sci Fiction», «Dying For It», «Realms of Fantasy» и «Weird Tales», равно как и еще несколько в журнале Азимова. С началом нового века к писателю пришла известность — его стали считать одним из самых узнаваемых, причудливых и обладающих изюминкой авторов нового поколения. Его рассказ «Executioners' Guild» стал финалистом премии «Небьюла» за 2000 год (всего Дункан номинировался на эту премию шесть раз), а в 2001 году он дважды удостоился Всемирной премии фэнтези — за рассказ «The Pottawatomie Giant» и за отличный первый сборник «Beluthahatchie and Other Stories». Он также завоевал Мемориальную премию Теодора Старджона 2002 года за новеллу «The Chief Designer». В числе других его книг — антология, изданная совместно с Ф. Бреттом Коксом, — «Crossroads: Tales of the Southern Literary Fantastic», и познавательный путеводитель «Alabama Curiosities». Дункан — выпускник «Кларион-Уэст» (Сиэтл). Он вырос в Бэйтсбурге, Северная Каролина, а сейчас вместе с женой Сидни живет во Фростбурге, штат Мэриленд, и является старшим преподавателем на факультете английского языка местного университета. Его блог можно найти в Интернете по адресу http:/beluthahatchie.blogspot.com.
В предлагаемом ниже тревожащем, жутковатом и вместе с тем смешном рассказе он приглашает нас в 1930-е годы, в горы Виргинии, и дает в спутницы отважную юную девушку, у которой хватает мудрости понять: если садишься ужинать с дьяволом — или даже с его зятем, — нужно запастись ложкой подлиннее. А еще этот рассказ про то, что главное все же любовь, а уж кого любить — не так важно…
Он заметил ее около получаса назад. Шериф одолевал трудный подъем, и сосны становились все меньше, как будто вырастал он сам. Так что когда он выбрался на безлесую макушку, впору было почувствовать себя великаном. Ветер, поддувавший из лощины Пропавших Очков, швырял ему в лицо дождь. Девушка не умчалась во всю прыть по противоположному склону (он и надеялся на это, и в то же время боялся). Вместо этого она продвигалась на запад по скалистому гребню Подковы, по старой козьей тропе, состоявшей из сплошных валунов и галечных осыпей. Шерифа отделяло от нее около сотни ярдов. Ее обнаженные руки светились на фоне серого неба и серых скал. Она шла с непокрытой головой, но ярко-рыжие волосы, позволившие легко заметить ее на склоне, успели потемнеть и слипнуться под дождем. Промокшее платье облепило все ее формы… Но это шериф больше додумывал, чем действительно видел.
— Спускайся, детка, — крикнул он ей. — Там дальше тупик!
Как будто он в самом деле мог сообщить единственной дочке Эша Харрела что-то новенькое про гору Подкова. Она знала здесь все. А у него болели колени, он весь промок и никак не мог отдышаться, и пробираться по верхотуре бочком, да в потемках, да по щебню, осыпающемуся из-под ног, у него не было никакого желания. Он оглянулся на пройденный склон и увидел далеко внизу свет фонаря. Эта бестолочь, называвшаяся его помощником, следовала за шерифом весьма «через ножку», надеясь, что начальство сдастся и бросит преследование.
— Только трусишки боятся доктора! — снова закричал шериф. — Я-то думал, ты уже большая девочка! Пойдем со мной, солнышко! Там горячая печка и полная миска тушеной крольчатины.
Но Элли Харрел — яркое пятнышко среди серых камней — не остановилась и даже не повернула головы. Сквозь ветер и дождь только долетел голос:
— Сами ешьте!
— Ах ты, сучонка, — вполголоса буркнул шериф.
Ему показалось, что от очередного раската грома содрогнулась вся гора. Вот бы выпороть паршивку, чтобы визжала, как поросенок! Перехватив фонарь левой рукой, правой он нащупал в скале трещину и, слегка подтянувшись, ступил на ту же тропу, по которой ушла девушка.
Вспышка молнии озарила тупик: изломанную, запятнанную мхом кварцитовую скалу, на добрых тридцать пять футов вздымавшуюся над западной оконечностью гребня. Ее называли Канюковой скалой, хотя канюки ее, пожалуй, скорее избегали. Дочка Харрела стояла на груде валунов у основания каменной башни. Господи всеблагий, да неужто она прыгать собралась? Кто бы мог подумать, что перспектива попасть в государственную больницу до такой степени пугала ее?
Дождь к тому времени немного унялся. Еще несколько шагов, и он сможет завести с Элли разговор. Больше не придется орать во все горло, он будет говорить с ней успокаивающим тоном. Пытаясь отвлечь девушку и тем самым выгадать время, он направил свет фонаря ей в лицо. Она сощурилась… и вдруг улыбнулась ему.