– Сорви их немного, – предложила Раймонда. – Если нужно будет затмить кому-то разум, брось ему в лицо пригоршню таких листьев. Тогда ты легко обманешь человека или даже демона из Шаи.
Клемент сорвал пару десятков листьев, и дерево застонало.
– Оно живое? – он уже этому даже не удивился.
– Но душить ветвями тебя не станет.
Листья оказались пестрыми, как осенний листопад. Клемент сунул их в просторные карманы крестьянских штанов. Когда в последний раз он носил бриджи или кюлоты? Теперь уже и не припомнить! Бедняцкая одежда прилипла к нему, как позорное клеймо. А вот Раймонда меняла наряды, подаренные эльфами, каждый день. То на ней радужное платье, которое переливается семью цветами. То платье цвета синего неба, усыпанного миниатюрными звездами. То наряд, вышитый жемчугом и ракушками. То юбки из морской пены, принявшей форму кружев. То бальная одежда из лепестков нежных роз. Эльфы – мастера шить волшебные наряды.
Когда только Раймонда успевала переодеваться? Наверное, меняла наряд, пока он дремал. Каждое утро Клемент видел ее в новом платье и очередном роскошном головном уборе: то фата из лепестков цветов, то фероньерка из жемчужин, то вуаль из сверкающей паутинки, то рогатые головные уборы из парчи и бисера, какие в моде и у людей. Лишь корону из когтей и чешуи она больше не одевала. Видимо, приберегала ее для особого случая.
Разнообразные магические существа кланялись и снимали свои шапки из грибов и цветов, едва завидев Раймонду издалека. Они отдавали ей почести, как наиболее сильной из всех, но Раймонда все равно дула губки, как самая настоящая капризница.
– Что-то не так? – Клемент ощутил, что ее что-то угнетает. Когда любишь кого-то, начинаешь ощущать его смятение. А он ее очень любил. Не в те моменты, когда она была в драконьем обличии, конечно. Ему нравилась красавица, а не дракон.
Раймонда призналась неохотно:
– На днях мне приснилось, что я превратилась в птичку и меня посадили в клетку.
– А драконам тоже снятся сны? – поразился Клемент. – Я думал, ты вообще никогда не спишь?
– Сплю не чаще раза в месяц. Драконы обычно подолгу бодрствуют, а когда дремлют, продолжают пересчитывать свое золото.
– Опять ты о золоте! – возмутился Клемент.
– Не стони, как скупой муж! – шутливо пожурила она.
– Лучше б ты поговорила со мной о любви, – высказал пожелание Клемент. Еще больше ему бы понравилось, если б она его поцеловала. Пусть даже поцелуй обожжет губы огнем, ему все равно. О поцелуе такой красавицы, как Раймонда можно мечтать даже ценой жизни.
Только вот Раймонда заметно погрустнела.
– Неприятно быть птицей даже во сне.
– Наверняка, ты была жар-птицей с обжигающими перышками и огненным дыханием.
– Но клетка вокруг меня была из ледяных прутьев, и почему-то я не могла растопить огнем лед!
– Это же просто сон!
– По преданиям сны предвещают грядущие беды.
– А разве снов, предвещающих счастье, не бывает?
– Бывают, но намного реже. Твой дядя Абрахам считает, что сны снятся нам, чтобы предостеречь от опасности.
– Ну, тогда кругом меня сплошная опасность.
– Это ты в точку подметил!
– Тогда можно уже не уточнять, что мне много разной чепухи приснилось. В том числе и о тебе.
– А что тебе снилось обо мне? – тут же заинтересовалась она.
– Что ты умеешь разжигать волшебные костры, например.
– Ну, так это не сон! – она спрыгнула с коня, заметив за тропой небольшую полянку.
– Смотри! – она дохнула сразу в несколько мест, и от ее вздохов на траве вспыхнули сразу несколько костров. Трава под ними почернела и пожухла, но волшебное пламя горело без хвороста и дров.
– Магия! – сделал вывод Клемент.
– Драконья магия, – поправила Раймонда. – Все, что пролетит над этим кострами, сгорит, даже твои стрелы, спущенные с тетивы.
– А вот и нет! – Клемент тоже спешился и полез в колчан за стрелой. Проверка быстро подтвердила слова Раймонды. Принцесса не хвасталась впустую. Стоило стреле оказаться над пламенем костра, как она сгорала, хотя летела на метр выше языков огня.
– Даже если орел сейчас в небе пролетит, его крылья запылают. А если враг метнем в меня кинжал, я мгновенно разожгу между нами костер, и его кинжал сгорит, не достигнув цели.