Очень, очень жарко! Меня будто окунули в печку. И платье душит... Я запыхтела, упрямо пытаясь снять верхнее платье через голову. Застряла в рукавах, все-таки выпуталась и с облегчением сбросила мешающую тяжесть юбки.
Зашелестев, ткань опустилась аккурат к ногам обернувшегося дракона. Мне стало легко и хорошо, в моей голове шумел хмель, но звон выскользнувшего из пальцев императора флакона моментально вернул меня в горькую реальность.
Вдруг ясно вспомнилось, что я здесь не одна. И что теперь в одной ночной сорочке, являющейся нижним платьем, - той самой сорочке, которая так интригующе просвечивает.
И что мы наедине в спальне императора, тоже вспомнилось.
Вздрогнув, я заметила, как неуловимо потемнели глаза императора, и обхватила его руками за шею, сделав единственное и самое безумное, что пришло в голову. Все, что угодно, лишь бы отвлечь его от открывшегося вида.
Я зашарила рукой по столу, пытаясь сдернуть скатерть. План был прост и изящен: отвлечь императора поцелуем, а самой прикрыться хоть чем-то!
Но у императора было свое мнение на этот счет. Выдернув из моих рук скатерть, он отшвырнул ее в сторону, другой рукой притягивая меня ближе. Его пальцы впились в мою талию, сминая сорочку так, будто он с трудом сдерживал себя. Его прикосновения были яростными, почти ревнивыми, будто он наказывал меня за что-то…
Его губы смяли мои, требуя подчинения и опаляя неожиданной страстью. Я чувствовала сдержанность в его поцелуе и в то же время пламенное желание, пробежавшееся по моим венам.
- Что ж, разговор подождёт до завтра, - зловеще прошептал император.
Я пискнула, когда он внезапно разжал руки и подтолкнул меня в плечо, чтобы рухнула спиной на кровать позади. Волосы разметались веером по подушке, я утонула в матрасе, улавливая бешеные удары сердца в ушах.
- Для разговоров у нас вся ночь впереди, не правда ли? - Ладонь императора печаталась у моей головы, я ощутила вес мужчины, вдавивший меня в матрас.
Взгляд мужчины вспыхнул драконьим пламенем, подхватил меня в вихре чужих желаний. Император будто... стал другим. Как если бы на меня смотрел не он, а дракон, таившийся внутри него, и дракон вовсе не был таким сдержанным.
Почему-то чувствовала, знала: там, где император подавит свое пламя, дракон разожжет его до небес.
Кажется, я попалась…
47
Мои пальцы вдавились в плечо дракона, его поцелуи не позволяли вдохнуть. Я слегка выгнулась в пояснице, пытаясь вспомнить, почему должна бежать, но каждый поцелуй дракона кружил голову. Его рука с силой стиснула мое плечо, освобождая от ткани, его губы требовали ответа, опаляя пламенем.
Император не сдерживался, и не было воли его оттолкнуть. Его магия, как пьянящее вино, окрыляла, отдаваясь бешеным биением сердца в ушах. Я не позволила императору отстраниться, поглощая магию, словно нуждаясь в ней. Каждый глоток, как сама жизнь, эта магия согревала меня, дарила силы.
И пьянила еще больше, круша барьеры. В следующий момент это я настойчиво прижалась к мужчине, сама углубила поцелуй, его магия расцветала во мне непреодолимым желанием.
Я игралась с огнем и знала это. Рыкнув, император прижал мое запястье к постели, и все же отстранился, рассматривая меня потемневшими глазами. Пристально, выжидающе.
И совсем не так, как обычно. Вместо холода в его глазах стояло пламя, вместо вечной сдержанности - решимость, от которой затрепетало сердце.
- Уже пора сопротивляться? – с легким разочарованием прошептала я, но не вызвала и тени улыбки на его губах.
Впрочем, если бы кто спросил, сказала бы, что такому мужчине невозможно сопротивляться. Его сила сама по себе придавливала, лишала всякой воли. Прищурившись, он перевел взгляд на мои губы...
На этот раз его поцелуй не обжигал, но… отведя с моего лица волосы, он поцеловал меня медленно, глубоко, настойчиво. С головы до ног по мне пробежалась волна трепета. Часть меня знала, что должно следовать за такими поцелуями, прикосновение его губ было властным и чувственным, как самое сокровенное из обещаний. Его руки провели по моему плечу... по боку, сминая ткань.
От этих ещё невинных ласк меня бросило в жар, воздуха стало не хватать. Отвернув голову, открыла шею для поцелуев… судорожно вдохнула, запутавшись пальцами в его волосах, столь похожих на черный шелк. Какое сопротивление? Я и дышала через раз, жмурясь от вспышек удовольствия.
- Ты зря пришла... Амина, - он сжал мое запястье, опаляя дыханием ухо. Боже, какой у него красивый голос, мурашки по коже! - Но ведь ты не Амина, я прав?...
Нотка принуждения в голосе императора, требовательности, заставила нахмуриться. Боюсь, не слишком хорошо соображала. Кто такая Амина?