Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
Комментарий к
Некоторые моменты для тех, кто не читал книги, могут быть непонятны. Я лишь поясню, что двух более мелких драконов Дени зовут Рейгаль и Визерион. В сериале их, кажется, ни разу не назвали по имени?
Дени слышала, как могучие волны разбивались о прочные деревянные стенки её корабля. Как испуганно ржали те немногие лошади, которых она со своим малочисленным кхаласаром перевела через Красную пустошь. Как отчаянно молились старики, калеки и дети, из которых из которых по большей части ныне и состоял этот самый кхаласар. Они молились своим степным Богам, забывая о том, что в море властвуют совершенно иные, морские Боги.
Кхалиси не винила своих людей за тот ужас, что сейчас овладел ими. Страх перед солёной водой, которую не могли пить кони, был у дотракийцев в крови, и все они казались бледными, словно снег, ещё когда тройка кораблей, подаренная упитанным Иллирио и принявшая их, только-только отчалила, оставляя Кварт позади. А сейчас эти корабли не только вышли в открытое море, но и угодили в страшный шторм. Не удивительно, что степные жители были до смерти напуганы.
Воистину, дочь Эйриса их не винила, но и страх их не разделяла. Она — Дейенерис Бурерождённая, и ни один шторм не сможет её напугать. Не для того она явилась на свет в бурю тысячелетия, чтобы уйти из жизни в день, когда море решило чутка побуянить.
Однако драконы её всё ещё были детьми и, как и любая любящая мать, Дени беспокоилась за них, а потому она закрылась с ними в одной из самых вместительных кают. Она ожидала, что Дрогон, Визерион и Рейгаль уподобятся испуганным лошадям и не будут находить себе места, носиться по каюте и верещать, но драконы приятно её удивили. Они показались ей особенно игривыми и сейчас больше, чем когда-либо, походили на трёх волчат или львят, резвящихся друг с другом в окружении мягких расписных подушек.
— Дрогон! — воскликнула Дейенерис, когда игра чёрного и изумрудного драконов, как ей показалось, зашла слишком далеко.
Чёрный Дрогон и светло-зелёный Рейгаль боролись, катаясь по полу, и по каюте разносился скрежет когтей по чешуе. Дрогон был самым крупным и сильным из троицы драконов, и вёл он себя в этой шуточной схватке куда более агрессивно, чем его изумрудный брат. Он вскоре повалил Рейгаля на спину, взобрался на него и обхватил тонкую шею Рейгаля челюстями, усеянными зубами, что были острее стали. Это зрелище заставило сердце кхалиси пропустить удар, но стоило ей окликнуть Дрогона, и тот, освободив Рейгаля из плена своих челюстей, поднял голову и вопросительно взглянул на неё глазами, пылающими огнём. Рейгаль уловил момент и тут же выскользнул из-под чёрного дракона, встал на ноги, отряхнулся и тоже посмотрел на неё.
Дейенерис увидела, что детки её целы и невредимы, и облегчённо выдохнула. На мгновение дочери Эйриса стало стыдно за то, что она осмелилась подумать, будто её драконы могут ранить друг друга в ходе простой игры, но затем она вспомнила об ужасном драконе Каннибале, пожиравшем своих собратьев. А ведь он тоже был чёрным, совсем как Дрогон…
— Будь осторожнее со своими братьями, любовь моя, — пропела смягчившаяся Дейенерис голосом, сладким как мёд.
Дрогон заурчал что-то в ответ и направился к седовласой красавице быстрой, бесшумной поступью. Грациозные движения хищника, крадущегося к добыче, и окрас делали дракона похожим на чёрную пантеру. Вот он заметно напряг лапы, а в следующую секунду оттолкнулся ими от пола, устланного шёлком, и метнулся к Дени, словно выпущенная из лука стрела.
Дракон налетел на законную королеву Семи Королевств и повалился на подушки вместе с ней. Дени, поняв, что она теперь займёт место Рейгаля в небольшой шалости драконов, начала кататься с Дрогоном по полу, звонко смеясь.
Дрогон, как и его братья, был ещё очень юн, но силой превосходил крепкого юношу, а размерами уже не уступал охотничьему псу. Если, а «схватке» с Рейгалем ему пришлось приложить хоть какие-то усилия, то победу над своей матерью он одержал моментально. Запрыгнув на неё, он стал игриво «покусывать» девушку, на деле не причиняя ей никакой боли и делая всё это понарошку.
В ответ на подобные нежности, кхалиси гладила Дрогона, вырисовывала пальцами узоры вдоль пластин на его твёрдой, напряжённой спине, почёсывала голову дракона за алыми вытянутыми рожками, подобно тому, как хозяйки чешут за ушами у котов. Чешуя у Дрогона, Визериона и Рейгаля была необычайно прочной, но Дени знала о чувствительных местах её деток, с помощью которых она могла выказать им свою заботу и ласку.
Вскоре Дрогон расслабился, слез с Дейенерис и, довольно урча, перевернулся на спину, вскинув лапки и подставив тёмное, переливающееся брюшко для новых ласок. Дени улыбнулась и, опустив ладонь на живот дракона, начала гладить его. Здесь чешуя Дрогона была особенно гладкой, лоснящейся, приятной на ощупь. Она походила на намасленную чёрную кольчугу, только от неё исходил не холод, присущий стали, а жар. Жар, который с каждой секундой становился всё сильнее.
Дрогон прикрыл глаза и прямо-таки замурлыкал, испытывая настоящее блаженство. Кхалиси показалось, что его дыхание сделалось непривычно частым, но она не обратила на это должного внимания. Слишком уж её увлекла эта игра. Слишком приятным казался жар тела Дрогона. Дейенерис казалось, будто она сейчас ласкала живое пламя.
Вдруг дракон напрягся, и мышцы его сделались твёрдыми, как камень. Это встревожило Дени и заставило её прийти в себя. Она окинула Дрогона пристальным взглядом, пытаясь понять, в чём дело, и ахнула.
Своеобразный «мешочек» из чешуйчатой кожи, располагавшийся где-то меж задних лап чёрного дракона, растянулся и набух, и из него показался острый влажный кончик ярко-красной возбуждённой плоти.
«Не может быть!», — пронеслось в голове у Дени. — «Он ведь ещё так молод!.. Нет… Всё верно. Дрогон первым изверг пламя, первым взлетел, первым отнял чью-то жизнь. Не удивительно, что он же первым… возжелал женщину».
Кхалиси понятия не имела, как ей следовало поступить. Душа её словно разделилась на две половины, и одна часть без устали твердила, что это неправильно, противоестественно, что Дрогон — её дитя, в то время как другая часть… была заворожена. Этот маленький, пышущий жаром бугорок, манил Дени.
Дрогон заметно насторожился и приподнял голову, устремив на дочь Эйриса долгий, ожидающий взгляд. Он будто спрашивал: «Чего же ты ждёшь?». Визерион и Рейгаль тоже притихли, любопытно поблёскивая глазами на свою «мать» и желая узнать, как же она поступит?
Дейенерис протянула руку к манящему её вздувшемуся мешочку, но замерла в последний момент, колеблясь. Её бледную ладошку и плоть Дрогона разделяло всего пять сантиметров, не больше, и даже на расстоянии девушка кожей ощущала жар.
Неожиданно дракон недовольно зарычал, видимо, желая поторопить кхалиси. Он вновь напрягся, и его разнузданный, багровый член, сочащийся смазкой, стал больше прежнего и полностью выскользнул из плена кожаного мешочка, прямо навстречу руке Дени. Плоть, влажная и пульсирующая, скользнула по ладони девушки, оставляя поблёскивающий след на её коже, и это прикосновение вызвало настоящий «взрыв» влаги у неё между ног. С губ Дейенерис Таргариен слетел внезапный стон, а по её телу пробежались электрические разряды. Пальцы сами по себе обхватили член Дрогона, заставив последнего зарокотать от наслаждения.
Какой же он был горячий! Дени казалось, будто в руке она держит само пламя, но боли ей это не доставляло. Ведь огонь не может ранить дракона.
Дейенерис не могла оторвать заворожённый взгляд от поблёскивавшего влагой багряного органа. Как мог он одновременно казаться таким грубым и нежным, твёрдым и упругим? Не в силах больше сопротивляться желанию, дочь Эйриса чуть сдавила член Дрогона и начала медленно водить ладошкой вверх-вниз, чувствуя каждую его вздутую, пульсирующую венку. Чёрный дракон вновь замурлыкал, как когда «мать» просто гладила его, но на сей раз звук был более низким и утробным.