А ведь у нее на сегодня были такие грандиозные планы! Дел еще много, причем вполне реальных. Для начала ей следует побыстрее вернуться в отель. Майкл вот-вот проснется, и у нее есть возможность позавтракать вместе с ним. Если, конечно, она поторопится…
3
В понедельник утром Майкл и Роуан вместе поехали в центр города, чтобы получить водительские права штата Луизиана. Купить машину без лицензии на право ее вождения в этом штате было невозможно.
Им пришлось сдать свои калифорнийские права – таково было непременное условие, – и этот обмен стал для них весьма символичной и торжественной церемонией, сравнимой, пожалуй, например, со сменой гражданства. Взглянув на Роуан, Майкл увидел, что она улыбается в душе и буквально светится от радостного возбуждения.
Вечером они отправились на ужин в «Вожделенную устрицу» и отпраздновали это событие ледяным пивом и обжигающе горячим супом из стручков бамии, приправленным креветками и колбасой. Все двери ресторана, выходящие на Бурбон-стрит, были распахнуты настежь, вентиляторы под потолком работали вовсю, создавая в зале приятную прохладу, а из бара на противоположной стороне улицы доносились восхитительные звуки джаза.
– Послушай, это настоящий новоорлеанский джаз, – сказал Майкл. – Мелодичный и веселый, прославляющий радости жизни. Никакой печали, ни единой ноты скорби ты в нем не услышишь. Даже если ребята играют на похоронах.
– Давай прогуляемся, – предложила Роуан. – Я хочу собственными глазами увидеть все эти старые заведения, самые злачные здешние места.
Весь остаток вечера они провели во Французском квартале, постепенно удаляясь от ослепительно ярких огней Бурбон-стрит, от великолепно освещенных витрин самых фешенебельных и модных магазинов, а потом вновь вернулись к реке, к набережной напротив Джексон-сквер.
Размеры территории Французского квартала явно поразили Роуан, равно как и тот факт, что, несмотря на все новшества и реконструкции, он сумел сохранить свою историческую первозданность и атмосферу подлинности. На Майкла же, естественно, нахлынули воспоминания, и прежде всего – о воскресных днях, проведенных здесь вместе с матерью. Замена уличных фонарей и обновление бордюрных камней на тротуарах не испортили прежнего облика квартала, равно как и новая булыжная мостовая вокруг Джексон-сквер. Напротив, теперь Французский квартал выглядел еще более нарядным и полным жизни, чем во времена далекого прошлого, когда его обитатели в большинстве своем жили намного беднее и в то же время беспечнее.
Как приятно было после долгой прогулки просто присесть на стоящую на берегу реки скамейку и полюбоваться отблесками огней в темной воде и сверкающими, словно гигантские свадебные пироги, судами, которые проплывали мимо на фоне неясных очертаний противоположного берега.
Смотровая площадка никогда не пустовала: даже в поздний час ее заполняли веселые компании туристов. С берега то и дело доносились обрывки разговоров, смех, радостные выкрики на разных языках… В укромных уголках миловались парочки. Одинокий саксофонист исполнял что-то душещипательное, и в стоявшую у его ног шляпу щедрым дождем сыпались четвертаки.
В конце концов они все же ушли с берега и вновь влились в толпу пешеходов.
Старое доброе Кафе дю Монд обветшало, но по-прежнему славилось своими посыпанными сахарной пудрой пончиками и знаменитым кофе с молоком, вкуснее которого не подавали нигде. За маленькими, неопрятными, липкими столиками вокруг них несколько раз сменились посетители, а они все продолжали сидеть, с наслаждением вдыхая теплый ночной воздух. Потом они бесцельно бродили по старому Французскому рынку, на территории которого за последнее время появилось множество сверкающих витринами магазинчиков, и по Декейтер-стрит с ее старинными особняками, украшенными изящными балкончиками, кружевные металлические решетки и стройные столбики которых можно по праву назвать шедеврами искусства.
Уступив настойчивым просьбам Роуан, Майкл показал ей и места своего детства: Ирландский канал, микрорайон Сент-Томас, от которого остались практически только руины, заброшенные складские здания, тянувшиеся вдоль берегов. Эннансиэйшн-стрит ночью выглядела чуть лучше, чем днем, – быть может, жизнерадостный вид ей придавали светящиеся окна в домах. Оттуда они отправились в более респектабельные жилые кварталы. Майкл привел жену на одну из узких, обсаженных деревьями улочек. По обеим ее сторонам стояли особняки Викторианской эпохи – вычурные, богато украшенные лепниной и всяческой архитектурной мишурой. Майкл ткнул пальцем в те из них, которые издавна нравились ему особенно и за реставрацию которых он с радостью готов был взяться в любой момент.