— Итак, об Алексее. — Говорит Ариэль, присаживаясь рядом со мной. — Ты никогда не думала о том, что, возможно, он не так плох, как тебе кажется?
Я сдерживаю вздох. Меньше всего мне хочется говорить об Алексее. Он и так занимает большую часть моих мыслей. Разговоры о нем только усугубят ситуацию.
— Нет, я так не думаю. Мой отец посвятил свою жизнь тому, чтобы привлекать таких, как он, к ответственности, и я ни за что не стану его оправдывать.
— Но…
Я возвращаю Руни в клетку и поворачиваюсь всем телом к своей лучшей подруге.
— Нет. Мы не будем говорить о нем. — Я встаю и вытираю пыль со своих джинсовых брюк. — Мне плевать на твою странную влюбленность в него, я не собираюсь принимать никаких оправданий.
— Для человека, который меня совсем не знает, ты, кажется, меня слишком ненавидишь.
Мои мышцы напрягаются при звуке этого глубокого, горластого голоса с русским акцентом. Должно быть, у меня галлюцинации.
Овечья ухмылка на лице Ариэль — доказательство того, что это не так.
Я оборачиваюсь и смотрю в темно-карие глаза, от которых у меня сводит позвоночник. Мне трудно сосредоточиться на своем недовольстве тем, что я вижу его, пока мои глаза блуждают по его телу. На нем черный костюм от Tom Ford. Его ониксовые волосы взъерошены, а лицо сияет в лучах солнца, как у супермодели, готовой выйти на подиум.
Я не упускаю из виду острые углы его челюсти и морщинки в уголках глаз, когда он улыбается мне. Честно говоря, Алексей — самый красивый мужчина, которого я видела за всю свою жизнь. Какого черта он здесь делает и почему от него так чертовски хорошо пахнет?
— Ты не выглядишь счастливой, при виде меня. — Говорит он, и я замечаю, что одна его рука засунута в карман брюк.
— А разве есть причина для этого? — Говорю я, понимая, что мне трудно дышать или думать, когда я рядом с ним. Он незнакомец, которого я знаю только по слухам о его жестокости. Ненавижу, что мое тело реагирует на него таким образом.
Он хихикает, и это самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала.
— Учитывая, что ты будешь видеть мое лицо очень часто, советую тебе привыкнуть к нему.
Я поднимаю брови и скрещиваю руки на груди.
— У нас здесь нет клетки, достаточно большой для твоего эго.
Его смех гулко отдается в открытом пространстве.
— Твой умный рот не доведет тебя до добра, Малышка.
— Не называй меня так!
— Или что? — Он проводит рукой по своим темным волосам. — Ты будешь на меня злиться?
Я хмыкаю.
— Злить женщин — это твоя специальность? Я имею в виду, помимо того, что ты убийца и торговец людьми.
Его глаза темнеют, и я улыбаюсь. Мне нравится, когда мои колкости его задевают.
— Осторожнее, Малышка. — Говорит он. В его спокойном голосе звучит что-то, что я не могу определить. Злость? Боль? В любом случае, что-то подсказывает мне, что не стоит давить на него еще больше.
— Чего ты хочешь? — Спрашиваю я.
— Я пришел, чтобы забрать то, что принадлежит мне.
Я поворачиваю шею, чтобы посмотреть на Ариэль, которая смотрит на Алексея так, будто готова запрыгнуть на него и умолять забрать ее домой. Я снова поворачиваюсь лицом к Алексею.
— Что?
Уголки его глаз снова морщатся.
— Я вижу, ты не в курсе.
— Не в курсе чего? — Огрызаюсь я. Если он собирается тратить мое время из-за какой-то ерунды, то я лучше посмотрю, как Руни ест морковку.
— Собирай свои вещи, я отвезу тебя домой. — Это приказ, который я поняла по серьезности его тона.
Я отшатываюсь назад, разворачивая руки.
— Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
— Имею. Выбирай: я могу остаться здесь на весь день и смотреть, как ты кормишь своих друзей-зайцев, или ты можешь быть милой маленькой Малышкой и пойти со мной.
Он либо плохо слышит, либо не понимает простого английского.
— Я не пойду с тобой.
На его лице появляется наглая ухмылка.
— Я не принимаю отказов.
— Привыкай к этому. — Я разворачиваюсь и собираюсь уходить, когда он хватает меня за руку. Его хватка нежная, но жар от его руки просачивается сквозь мою кожу, проникая в кровь и прокладывая себе путь вниз по позвоночнику.
Он смотрит на меня суровым взглядом. Я не могу понять, сердится ли он, но что-то подсказывает мне, что провоцировать его было бы неразумно. Мне нужно напомнить себе, что передо мной самый опасный человек в Нью-Йорке, дьявол, созданный им самим.
Вывернув руку, я освобождаюсь от его хватки и выдерживаю его взгляд. Он вежливо спрашивает, и борьба не помешает ему забрать меня, если он этого захочет. Я бросаю взгляд на черные внедорожники, выстроившиеся на другом конце дороги. По меньшей мере трое мужчин в костюмах стоят там, потянувшись руками к карманам, и смотрят на нас. Достаточно ему сказать хоть слово, и они либо пристрелят меня, либо заберут против моей воли.