- А какие именно изменения?
- Об этом пока тоже рано говорить. Мой грандиозный план еще не готов, не продуман до конца. Но речь идет о создании здесь, в Новом Орлеане, неврологического центра, оснащенного по последнему слову техники, и лабораторий для проведения независимых исследований.
- Господи Боже! Мне и в голову не могло прийти что-либо подобное!
- До сих пор у меня не было ни единого шанса разработать и тем более осуществить собственную программу исследований. Ну, ты понимаешь... Всякие там нормы, цели, бюджет... - Взгляд ее сделался отстраненным. - Пойми, сейчас очень важную роль играют размеры наследства - вот с какой точки зрения следует все обдумать. И сделать это должна я. И только я сама.
Майклу вдруг отчего-то сделалось не по себе. Он не мог понять причину, но почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. А то, что Роуан сказала дальше, только усилило его беспокойство.
- Тебе не кажется, что это могло бы послужить своего рода искуплением? - спросила она. - Если наследие Мэйфейров будет использовано для исцеления больных? Уверена, ты понимаешь, о чем я говорю. Только представь! Какой путь! От Сюзанны и хирурга Яна ван Абеля до огромного, суперсовременного, передового медицинского центра, предназначением которого будет спасение человеческих жизней!
Не дождавшись ответа и видя, что Майкл размышляет о чем-то, она приложила пальцы к вискам и продолжила:
- Ты даже не представляешь, сколько проблем остаются до сих пор неисследованными! И как много нам еще только предстоит узнать и изучить! Но неужели ты действительно не улавливаешь связи, не понимаешь, как неразрывно все соединяется?
- Да-да... Неразрывная связь... - вполголоса пробормотал он.
Точно такая же неразрывная связь, какую он ощутил в тот момент, когда очнулся в клинике после своего морского приключения. "Все взаимосвязано... думал он. - Они выбрали меня не случайно - они знали, кто я... Все взаимосвязано..."
- И все это вполне возможно. - Роуан смотрела на него, ожидая реакции. Щеки ее горели, в глазах плясали огоньки.
- Твой план близок к совершенству, - сказал он.
- Тогда почему ты сидишь с таким видом? Что случилось?
- Не знаю.
- Майкл, пожалуйста, прекрати зацикливаться на своих видениях. Забудь о невидимках, живущих на небесах и дарующих смысл нашей жизни. Нет ни каких призраков. Ты должен думать собственной головой.
- Я думаю, Роуан, думаю. Именно это я и делаю. Не сердись. Это просто потрясающая идея, правда, почти совершенная. И я не могу понять, почему она так меня тревожит. Будь снисходительна ко мне, милая, прояви чуточку терпения. Ты же сама говорила, что наши мечты должны соответствовать нашим возможностям. А такая идея пока что выше моего понимания.
- Все, что от тебя требуется, это любить меня, слушать меня и позволить мне иногда размышлять и мечтать вслух.
- Я полностью на твоей стороне. И всегда буду. Мне кажется, все просто здорово придумано.
- Понимаю, тебе трудно это представить. Я и сама еще только начинаю разбираться во всех хитросплетениях. Но, черт побери, Майкл, речь идет о колоссальных деньгах. О суммах, которые поистине можно назвать непристойными. Два поколения юристов корпорации холили и лелеяли это состояние, многократно умножали его, способствуя тому, чтобы со временем оно стало совершенно независимым. И теперь оно разрастается и плодится само по себе, подобно гигантскому монстру.
- Это мне известно.
- О том, что это гигантское состояние когда-то было собственностью одного человека, все давным-давно забыли, - продолжала Роуан. - Сейчас жуткий монстр как бы принадлежит сам себе и по своим раз мерам далеко превосходит все мыслимые пределы. Ни одно живое существо не имеет права ни обладать такой бездной денег, ни даже управлять ею.
- Я думаю, что многие согласились бы с твоей точкой зрения, - кивнул головой Майкл.
И тем не менее ему никак не удавалось изгнать из своей памяти воспоминание о времени, проведенном в больнице Сан-Франциско, о мыслях, посещавших его тогда. Он верил, что его жизнь, несмотря ни на что, имела смысл, свое предназначение, и что вскоре непременно настанет момент искупления и воздаяния по заслугам.
- Да, - сказал он. - Это все искупит, не так ли?
А перед его мысленным взором почему-то вновь возник склеп с двенадцатью могилами, дверной проем наверху, высеченная крупными буквами фамилия "Мэйфейр" и изобилие расставленных повсюду цветов, вянущих в удушающей духоте.
Он отчаянно старался избавиться от мрачных мыслей и в конце концов прибег к самому верному и эффективному средству: повернулся к Роуан. Одного только взгляда на нее, одной только мысли о том, что он может коснуться ее жаждущего ласки тела, но обязан сдержаться, было достаточно, чтобы забыть обо всем.
Сработало. Словно маленький огонек вспыхнул вдруг в безжалостном механизме, называемом его мозгом. Воображение тут же принялось рисовать новые картины: ее обнаженные ноги в свете ночника, прекрасную грудь, не прикрытую, как в этот момент, ночной сорочкой...
Женская грудь всегда была для Майкла особо притягательной. Ему нравилось гладить пышные округлости, касаться языком твердых и в то же время необыкновенно нежных сосков, которые, казалось, вот-вот растают от этих прикосновений... В конце концов он не выдержал и прижался губами к ее шее, издав при этом тихое рычание.
- Похоже, ты пришел в себя, - едва слышно шепнула Роуан.
- Да, по-моему, пора, - так же тихо отозвался Майкл. - Как ты смотришь на то, чтобы я отнес тебя в постель?
- Я смотрю на это с удовольствием, - промурлыкала она, - Ты не делал этого уже целую вечность.
- Бог мой! Как я мог быть таким безмозглым идиотом! Вот уж воистину старомодный дурак! - картинным шепотом воскликнул он.
Подхватив Роуан одной рукой под колени, а другой нежно обняв за плечи, Майкл поцеловал ее, а потом осторожно поднял и понес, молясь в душе, чтобы только не споткнуться, не потерять равновесие и не растянуться на полу вместе со столь драгоценной ношей. И в то же время его переполняла радость: она здесь, с ним, легкое, почти невесомое и такое неожиданно податливое, мягкое создание, доверчиво прильнувшее к его груди... Он без труда донес Роуан до кровати.