- В данный момент я могу лишь предположить, что перед нами перечень успешных актов возмездия.
Эрон прочел несколько строк:
- "Четвертое апреля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. Хендриксон расплатился сполна.
Девятое мая тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. С Карлосом мы тоже в расчете.
Седьмое июня тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. Прошлым вечером Венделл решил проявить характер, чем привел меня в ярость. Пришлось показать ему кое-что. Больше он не доставит нам беспокойства".
И далее в том же духе. Страница за страницей. Во всех без исключения книгах. Иногда, правда, попадаются какие-то карты, небольшие зарисовки, финансовые записи. Но по большей части - заметки, аналогичные тем, что я вам только что зачитал. Приблизительно по двадцать две записи за каждый год. До сих пор мне не попалось ни одной связной записи или последовательного сообщения о чем-либо. Нет, если автобиографические записки и существуют, их явно следует искать не здесь.
- А как насчет мансарды? Вы собираетесь туда подняться? - спросила Роуан.
- Не сейчас. Вчера вечером я упал.
- Да что вы говорите? Где? Как такое могло случиться?
- В отеле. На лестнице. Я спешил и не дождался лифта. А в результате упал и скатился вниз по ступенькам. Ничего страшного. Могло быть и хуже.
- Эрон, но почему вы ни словом не обмолвились об этом мне?
- Просто не успел. На самом деле ничего особенного не случилось. Вот разве что... Дело в том, что я не помню, как оступился. Так или иначе, но колено у меня болит, и потому визит в мансарду я хочу ненадолго отложить.
Роуан расстроилась, и одновременно ее охватил гнев. Она посмотрела в сторону дома, где по-прежнему трудились рабочие. Они были повсюду: на крыльце, на террасах, возле распахнутых окон спальни...
- Не стоит понапрасну тревожиться, - попытался успокоить ее Эрон. - Я счел нужным сказать вам об этом, однако вовсе не желал давать лишний повод для волнений.
Майкл ясно видел, что Роуан буквально лишилась дара речи. Она была в ярости, Гнев исказил черты ее лица.
- А здесь мы ничего особенного не заметили. - Он повернулся к Эрону. Совершенно ничего. И никто ничего не видел. Во всяком случае, такого, о чем стоило бы сообщить нам.
- Вас кто-то столкнул, не так ли? - тихо спросила Роуан.
- Не исключено, - ответил Эрон.
- Он вас дразнит.
- Я тоже так думаю. - Эрон слегка кивнул головой. - Ему нравится разбрасывать по комнате книги Джулиена, и он делает это при малейшей возможности, а точнее, стоит мне только выйти за дверь. Но опять же. Я полагаю, что вы должны быть в курсе событий, но не вижу причин для беспокойства.
- Но почему он так поступает?
- Вероятно, хочет привлечь ваше внимание, - предположил Эрон. - Точно сказать не могу. Как бы то ни было, поверьте, я сумею за себя постоять. Работы в особняке, как вижу, идут полным ходом. И весьма успешно.
- Да, все в порядке, никаких проблем, - откликнулся Майкл Однако его вдруг охватило мрачное предчувствие.
После ленча он проводил Эрона до ворот.
- Вы считаете, что я чересчур расслабился и развеселился? - спросил он.
- Да что вы! Конечно нет, - искренне ответил Эрон. - С чего это вам в голову приходят такие мысли?
- Я бы предпочел накалить ситуацию до предела, чтобы как можно скорее наступила развязка, - пояснил Майкл. - Мне кажется, я смогу выиграть битву. А неизвестность буквально сводит меня с ума. Как вы думаете, чего он ждет?
- А как ваши руки? По-моему, вам стоит попытаться обходиться без перчаток.
- Я пытаюсь. Снимаю их каждый день на пару часов. Но даже если мне удается блокировать все другие образы и чувства, ощущение жара и присутствия некой энергии остается, и я никак не могу к нему привыкнуть. Послушайте, может мне стоит проводить вас до отеля?
- Ни в коем случае. Увидимся вечером, если вы выкроите время, чтобы пропустить со мной по стаканчику.
- Да-а-а... - задумчиво протянул Майкл. - Воистину мечты становятся явью, Во всяком случае, для меня.
- Для нас обоих, - уточнил Эрон.
- Вы мне доверяете?
- Ради всего святого, почему вы вдруг спрашиваете об этом?
- Вы полагаете, у меня есть шансы выиграть? Есть надежда, что мне удастся сделать то, чего они от меня ожидают?
- А вы как думаете?
- Я думаю, что она любит меня, что впереди нас ждет только хорошее и что в конце концов все за кончится благополучно.
- Вот и я так считаю.
Он чувствовал себя прекрасно, и каждый успешно прожитый час усиливал это ощущение. За все время своего пребывания в особняке он не встретил ни единого призрака. Видения тоже вроде бы перестали его посещать.
Как приятно было проводить ночи в просторной спальне, заниматься любовью с Роуан, а утром вскакивать, бодрым, отдохнувшим, и вновь приниматься за работу, просматривать книги и записи. Приятно было после тяжелого, напряженного дня ощущать безмерную усталость и в то же время чувствовать, что после двухмесячного злоупотребления пивом и пребывания в своего рода летаргическом оцепенении ты словно просыпаешься и возвращаешься к жизни.
От пива он практически отказался, а если и выпивал иногда, то совсем чуть-чуть. В отсутствие алкоголя его чувства безмерно обострились. Он не уставал наслаждаться по-девичьи стройным телом Роуан и ее неиссякаемой энергией. Роуан была напрочь лишена самовлюбленности и ложной застенчивости, и Майкл иногда ловил себя на том, что иногда ведет себя с нею грубовато и властно, впрочем, ей это, кажется, даже нравилось. Случались моменты, когда их занятия любовью приобретали весьма жесткую форму, однако всегда завершались нежными объятиями и взаимными ласками. Трудно было понять лишь одно: как он мог столько лет спать без этих мягко обвивавших его рук?
2
Раннее утро по-прежнему принадлежало только ей. Независимо от того, как долго она читала накануне, ровно в четыре часа Роуан открывала глаза, в то время как Майкл - опять же вне зависимости от того, как рано он отправился в постель, - спал как убитый часов до девяти. Заставить его проснуться раньше могли только громкие вопли в самое ухо или жесткая встряска.
Роуан, впрочем, такая ситуация вполне устраивала, ибо душа ее всегда нуждалась в тишине и покое. Она наслаждалась этими несколькими часами одиночества, хотя, надо признать, никогда еще рядом не было человека, который так понимал ее, как Майкл, и полностью принимал такой, какая она есть.