Онория поджала губы.
— Я не могу жить, повинуясь желаниям призраков.
— Верно, но поразмысли о причинах их желаний. Люди уходят, а доводы разума остаются.
Онория упрямо молчала, уставясь на свои сжатые на коленях руки. Майкл заговорил более мягким тоном:
— Возможно, это прозвучит напыщенно, но я знаю жизнь лучше, чем ты. Вот почему я так уверен, что предлагаю тебе правильное решение.
— Я не ребенок… — начала Онория, сердито глядя на брата.
— Конечно. — Майкл улыбнулся. — Будь ты ребенком, эта проблема не возникла бы. Подожди! — властно сказал он, видя, что сестра уже собралась возражать. — Умерь свой пыл и вначале послушай. Не отгораживайся от меня.
— Всего лишь послушать? Майкл кивнул.
— Я изложу тебе предложение Сент-Ивза и объясню, почему я считаю, что ты должна согласиться. От удивления Онория открыла рот.
— Как? Вы с ним говорили об этом? Майкл на мгновение закрыл глаза, а потом посмотрел на сестру с откровенным раздражением.
— Онория, нам было необходимо поговорить. Мы оба вращаемся в высшем свете гораздо дольше, чем ты. В сущности, твоя взрослая жизнь только начинается. И слава Богу, Сент-Ивз принял это в расчет. Потому-то он и предложил тебе такой план.
В глазах Онории сверкнуло бешенство.
— План? А я думала, он делает мне предложение. Майкл зажмурился.
— Он готов жениться на тебе, но будет ждать, пока ты примешь решение! — Майкл открыл глаза. — Его план касается лишь ближайшего будущего.
— О! — Поняв, что терпение брата истощилось, Онория поежилась и посмотрела на озеро. — Что же это за план?
Майкл тяжело вздохнул.
— В связи со смертью кузена свадьба может состояться только через три месяца. Шесть недель герцогиня будет в полном трауре и еще шесть — в полутрауре. Поскольку у тебя нет родителей, к которым ты могла бы уехать, вполне естественно остаться здесь, с герцогиней. Она представит тебя в свете как невесту своего сына.
— Но я не дала согласия.
— Верно. В таком случае ты просто останешься под ее опекой. Через две-три недели она поедет в Лондон и введет тебя в высшее общество. У тебя появится редкая возможность приглядеться как следует к свету. Если и после этого ты отвергнешь предложение Сент-Ивза, мы с ним не станем принуждать тебя и попробуем придумать что-нибудь другое.
Интонация, с которой Майкл произнес слово «попробуем», ясно доказывала, что другого решения просто не существует.
— А как объяснить окружающим, почему я живу здесь? — угрюмо поинтересовалась Онория.
— Никак. Кинстеры не обязаны объясняться перед кем бы то ни было. И Анстрадер-Уэзерби тоже.
На лице Онории появилось скептическое выражение.
— Но люди будут недоумевать.
— Ничего подобного, можешь быть уверена. Они решат, что скоро состоится свадьба, и будут вести себя соответственно. Особенно учитывая, что к делу подключится герцогиня. — Майкл состроил гримасу. — Должен предупредить тебя: с ней шутки плохи.
Онория вопросительно подняла брови. Майкл указал на дом.
— Ты была свидетельницей — она опытная интриганка.
— А я как раз думала, заметишь ли ты это, — скривив губы, отозвалась Онория.
— Заметил, но сопротивляться ей нет смысла. Ты называешь Сент-Ивза тираном. Я не сомневаюсь, что так оно и есть, но герцогиня ничем не лучше. В свете ее имя вызывает священный ужас. Если она симпатизирует тебе, прими это как бесценную помощь. Если нет — считай ее самым страшным твоим врагом. Никто не осмелится вызвать гнев герцогини, распуская пустые слухи о ее сыне и леди, которая, возможно, станет его женой. Спрячься под крылышком у герцогини — и ты будешь в полной безопасности.
Онория и сама это понимала. Она медленно опустила голову и грустно возразила:
— Я все-таки думаю, что гораздо проще было бы вернуться в Гэмпшир и подождать, пока страсти поутихнут. Даже если ты прав и мне больше не предложат места, не забывай: мне уже двадцать четыре года. Пора отправляться в путешествие.
Майкл вздохнул и отвернулся.
— Ты не можешь жить в Гэмпшире одна. Придется вызвать тетю Хэтти.
— Тетю Хэтти? — Онория сморщила нос. — Да она за неделю доведет меня до сумасшествия.
Майкл поджал губы.
— Не знаю, кто ее заменит. Но одна ты жить не можешь, особенно после того, как поползут слухи о ночи, которую вы с герцогом провели в лесу. У тебя отбою не будет от назойливых посетителей.
Онория мрачно посмотрела на брата, потом перевела взгляд на озеро. Майкл стоически хранил молчание. Минуты бежали одна за другой. Онория взвешивала «за» и «против». Она уже сожалела о том, что так необдуманно попросила брата приехать. Ясно, что убийцу Толли сразу не найти. Девил, который вначале казался помехой для осуществления ее планов, теперь ведет себя так, будто они сообщники, хотя вряд ли это доставляет ему удовольствие. А неплохо получится, если они вдвоем разоблачат убийцу. Во-первых, страстно хочется увидеть, как свершится правосудие. Во-вторых, ее ждут приключения, о которых она мечтала всю жизнь. Уехать в такой момент — значит упустить свой шанс.
А кроме того, почему бы не испытать — только один раз! — то наслаждение, о котором говорил Девил? Его слова и ласки невозможно забыть, они преследуют ее. Благодаря Девилу она поняла, что физическое обладание и удовольствие — вещи разные. Интересно, чему еще он сможет ее научить? Онория краснела при мысли об этом, но желание росло с каждым днем. Конечно, нельзя отдаваться ему полностью. Нет, об этом и речи нет. Кинстеры не расстаются со своей собственностью. И она достаточно умна, чтобы понять это.
Надо сохранить целомудрие: ведь она приняла решение никогда не выходить замуж. Но перед тем как отправиться в Африку, следует на собственном опыте узнать, что происходит между мужчиной и женщиной.
И ситуация складывается как нельзя удачнее: все подается ей на блюдечке. Проблема только в одном: в матримониальных планах Девила. Онории и раньше не слишком-то хотелось ехать в Гэмпшир, однако герцог так настаивал на женитьбе, что иного выхода просто не было. Теперь, когда демон-искуситель предложил свой план, бояться нечего.
Она может жить в этом доме целых три месяца. Присутствие герцогини избавит ее от домогательств Девила и других мужчин. А к зиме они, разумеется, выйдут на след убийцы. И она узнает все, что нужно, о любви.
Но хватит ли у нее сил и ума, чтобы избежать ловушек, которые наверняка расставит Девил?
Онория выпрямилась, повернулась к Майклу и с напускным смирением сказала:
— Хорошо, я согласна остаться под покровительством герцогини в течение трех месяцев. — Майкл усмехнулся; у Онории зловеще сузились глаза. — После этого я поеду в Гэмпшир.
Страдальчески вздохнув, Майкл встал, и они, взявшись за руки, вернулись в дом.
Наступил вечер. Онория сидела в гостиной и вышивала по шелку. Герцогиня, пристроившись на кушетке, перебирала блестящие мотки шелковых нитей. Майкл ушел к себе рано, сославшись на усталость. Девил скрылся в библиотеке. Слуги унесли подносы с чаем. Приближалась ночь.
Внезапно на нее упала чья-то большая тень. Утомленная безуспешными попытками найти различие между лазоревым и бирюзовым оттенками, Онория подняла глаза: рядом с ней с самым невозмутимым видом стоял Девил. С минуту они молча смотрели друг на друга, потом он протянул руку:
— Давайте прогуляемся, Онория Пруденс.
Она искоса взглянула на герцогиню. Та, казалось, ослепла и оглохла. Герцог улыбнулся, не сводя с Онории проницательных глаз.
— Я вас не укушу. Обещаю.
Онория задумалась: ей нужно поговорить с ним и, пока брат здесь, выяснить, каковы условия их сделки.
— В беседку я не пойду.
Пусть он учит ее наслаждаться, но под строгим контролем.
Девил улыбнулся, как заправский пират.
— Только на террасу. Я не хочу смущать вас.
Подавив невольную дрожь, вызванную этим низким ласковым голосом, Онория бросила на него недоверчивый взгляд.
— Слово Кинстера.