— Он тиран, — заявила Онория. Луиза снова развеселилась.
— Да, спору нет. Все Кинстеры склонны к деспотизму, но Девил превзошел всех их, вместе взятых.
Онория хмыкнула.
— Он очень жесткий человек и привык действовать, как ему вздумается.
— Расспросите как-нибудь Хелен. Она поведает вам истории, от которых волосы встанут дыбом. Онория нахмурилась.
— Я полагала, что вы хотите подбодрить меня.
— Так и есть, но это не значит, что я не вижу недостатков Девила. Все жены Кинстеров сталкиваются с проблемами такого рода. Но Девил — человек, всегда готовый прийти на помощь, он предан своей семье. Да, он вожак, «президент коллегии адвокатов Кинстеров», но подарите ему сына или дочь — и Девил будет сидеть дома и каждый вечер играть в бирюльки.
Слова Луизы вызвали в воображении Онории яркую картинку. Большой черноволосый мужчина с жесткими чертами лица лежит на ковре перед пылающим камином, а ребенок в коротеньких штанишках пытается вскарабкаться на него. Она словно наяву слышала пронзительные взвизгивания малыша и глухой рокочущий смех Девила. Казалось, до них можно было дотянуться, дотронуться рукой. Онория ожидала, что хорошо знакомый ужас снова охватит ее и поглотит видение, превратив его в неосуществимую мечту. Она ждала… но картинка не исчезала.
Отсветы огня поблескивали на черных волосах мужчины и мальчика. У обоих они были густые, кудрявые и непослушные. Онория коснулась плеча мужчины — крепкого, как скала, а потом, не в силах бороться с собой, робко погладила лицо ребенка. Он засмеялся и вздернул головку; его волосы оказались шелковистыми, точно крылья бабочки. В ее душе всколыхнулись прежде неведомые ей чувства — гордость и удовлетворение.
Онория быстро заморгала и перевела дыхание. Луиза равнодушно взирала на толпу гостей. О чем они говорили?
— Что значит «коллегия адвокатов Кинстеров»?
— А! — Луиза бросила на нее игривый взгляд и огляделась. Поблизости никого не было. — Люди думают, что мы не знаем, но эта шутка уже обошла весь Лондон. Ее придумал один остряк, когда Ричард и Гарри прибыли сюда вместе с Девилом и Уэйном, чтобы совершить нечто вроде обряда… обряда посвящения в мужчины. Насчет Ричарда и Гарри никто не сомневался, что они, подобно Девилу и Уэйну, будут проявлять интерес к определенным вещам. — Луиза сделала ударение на последних словах, а выражение ее глаз не оставляло сомнений в том, о каких «вещах» идет речь. — Потом в Лондон отправились Руперт и Аласдер, и через некоторое время их тоже призвали в «коллегию адвокатов Кинстеров».
— Как настоящих адвокатов призывают в Темпл-Бар? — задумчиво спросила Онория.
— Вот именно. — Улыбка Луизы погасла. — Следующим должен был быть Толли.
Теперь настала очередь Онории успокаивать собеседницу. Она ласково сжала ее руку.
— А я думала, это название связано с геральдикой.
— Вы имеете в виду черную полосу на гербе? — Несколько оживившись, Луиза проницательно взглянула на Онорию. — Между нами говоря, я совершенно уверена, что многие здесь называют наших сыновей «знатными бастардами»[3]. — Онория широко раскрыла глаза, а Луиза усмехнулась. — Хотя никто не осмелится сказать это вслух в нашем присутствии.
Онория скривила губы.
— Естественно. — Она нахмурилась. — А как же Чарльз?
— Чарльз? — Луиза пренебрежительно отмахнулась. — Он всегда был сам по себе.
К ним подошли две гостьи, собирающиеся покинуть бал. Когда с рукопожатиями было покончено и они снова остались наедине, Луиза сказала:
— Если вам потребуется помощь, мы всегда рядом. Обращайтесь к нам без всяких колебаний. Жены Кинстеров помогают друг другу — таково правило. Ведь только мы и понимаем, что это значит — быть замужем за кем-либо из этого рода.
Онория посмотрела на редеющую толпу гостей, на членов семейства: герцогиню, Горацию, Селию, других кузин и родственниц.
— Вы действительно держитесь вместе.
— Мы — одна семья, дорогая моя. — Луиза крепко сжала руку Онории. — И мы очень надеемся, что вы к нам присоединитесь.
— Ну все! — Вздохнув с облегчением, Онория прислонила конверт к ящичкам на секретере Ей пришлось описать свою жизнь так, чтобы Майкл не догадался о смятенном состоянии любимой сестры. Да это поистине подвиг Геракла! Не менее трудно было и другое: признать тот факт, что Девил, вдовствующая герцогиня, Майкл и все остальные правы, а она — нет.
Онория сидела в будуаре, смежном с ее спальней. Подперев рукой подбородок, она задумчиво смотрела на улицу.
Восемь лет назад она потеряла близких. А год спустя решила никогда больше не подвергаться такому риску. До сих пор ничто не могло заставить ее изменить свою точку зрения.
Но три дня назад все изменилось. Проповедь леди Осбэлд-стон потрясла Онорию, она впервые задумалась о последствиях отказа от замужества. Луиза и близнецы тоже внесли свою лепту, показав, как она стала близка семейству Кинстеров.
Но самое ошеломляющее впечатление произвело видение, навеянное словами Луизы, — видение, которое преследовало ее ежеминутно: Девил, играющий с их ребенком.
Страх перед новой потерей оставался, он не утратил своей силы. Онория знала, что не выдержит этого. Но ей впервые по-настоящему захотелось иметь ребенка. Впервые она почувствовала это неистовое, безумное желание, перед которым все ее опасения выглядели ничтожными, недостойными внимания.
Доводы разума тут не помогали, и это выводило Онорию из равновесия. В чем же дело? Может, всему виной материнский инстинкт? Ведь Девил богат и сможет обеспечить ребенку роскошную жизнь. Они будут под защитой целого клана, их окружат заботой и любовью. И она почувствует себя королевой, потому что Девил будет молиться на нее.
Глубоко вздохнув, Онория подошла к окну и долго смотрела невидящим взором на старую вишню, прихотливо раскинувшую ветви. Или желание иметь ребенка связано с ее страстным влечением к Девилу? А может, она просто стала старше и женская натура взяла верх? Онория не знала. Ее пожирали сомнения. Она ощущала себя подростком, вступающим в новую жизнь; только проблемы, стоявшие перед ней, были куда сложнее.
Онория вздрогнула, услышав стук.
— Входите! — крикнула она и обернулась. Дверь отворилась — на пороге стоял Девил. С присущей ему мягкой грацией он пересек комнату.
— Не хотите ли покататься, Онория Пруденс?
Онория не сводила с него глаз.
— В парке?
— Где же еще?
Онория посмотрела на свое письмо, в котором тщательно старалась скрыть правду. Время для признаний еще не настало: она сама не знала, чего хочет.
— Не могли бы вы написать адрес на моем письме, пока я переоденусь?
Девил кивнул. Онория прошла мимо него и, не оглядываясь, удалилась в спальню.
Она вернулась через десять минут, облаченная в изящное платье из саржи. Девил стоял у окна, заложив руки за спину. Его длинные пальцы сжимали письмо. Услышав шаги, он обернулся и, как обычно, окинув ее с ног до головы взглядом собственника.
— Вот ваше письмо. — Он передал ей конверт несколько театральным жестом. Онория взяла его, тут же обратив внимание на надпись, стоявшую в уголке. Она готова была поклясться, что тот же прямой размашистый почерк украшал и послание, адресованное Селестине.
— Идемте. Письмо отправит Уэбстер.
Шагая по длинным коридорам, Онория вдруг нахмурилась: модистка до сих пор не прислала счет! А платья доставили чуть ли не неделю назад.
Вручив письмо Уэбстеру, они отправились в парк. Слиго снова устроился на запятках. По дороге ничего интересного не произошло. Они, как и в прошлый раз, кивали и улыбались знакомым. Присутствие Онории в экипаже герцога уже не вызывало большого интереса.
Когда они миновали место главного скопления карет, Онория переменила позу и мрачно посмотрела на Девила.
— Как они отреагируют, узнав, что свадьбы не будет? Она думала об этом последние три дня. Девил ответил не менее мрачным взглядом.