– Я вовсе не собираю пожертвований! – живо возразила Мэри, немало уязвленная комментарием швейцара относительно ее лучших платья и капора. – Я ведь уже сказала вам, что нахожусь здесь только для того, чтобы получить аудиенцию у графа Стьюксбери, и требую, в конце концов, чтобы обо мне доложили!
Мужчина сложил руки на груди.
– Никто не может получить графской аудиенции без предварительного одобрения мистера Хупера.
– Тогда позвольте мне видеть этого мистера Хупера, кем бы он ни был.
– Он – дворецкий. И повторяю еще раз: обойдите дом с другой стороны.
Мэри, не ожидавшая, что этот привратник станет препятствием на пути к осуществлению плана, наградила его долгим взглядом. Ей бы только встретиться с дедом, а там уж она сможет убедить его в своей правоте! Но этого никогда не случится, если ей не удастся убедить этого странно одетого слугу в необходимости аудиенции, однако было совершенно ясно, что вступать в борьбу со швейцаром, пытаясь отпихнуть его с дороги, дело совершенно бессмысленное.
Повернувшись кругом, Мэри спустилась по ступенькам и направилась по узкой дорожке, идущей вдоль стены огромного дома. В конце концов ей пришлось сделать несколько шагов вниз по лестнице, упирающейся в дверь, вовсе не блещущую великолепием. Стараясь не выставлять свою сумку напоказ, Мэри негромко постучалась. Успокоившиеся было нервы снова затрепетали в благородном негодовании: она была готова к бою с этим мистером Хупером.
Молодая девушка, почти девочка, в домашнем чепце, отворившая дверь, уставилась на нее туповато-безучастным взглядом. Даже после того как Мэри потребовала мистера Хупера, она продолжала смотреть совершенно непонимающе.
– Мы-то сами с ним никак не связаны, – в конце концов произнесла девушка и повернулась к рослой женщине с мускулистыми руками, возившейся около высоких кастрюль. – Может быть, вы?
Нахмурившись, повариха взглянула на помощницу:
– Нет, ясное дело. Милли, чем ты там занимаешься? Возвращайся-ка к кастрюлям!
– Да, мэ-эм, – согласно кивнула девушка и начала закрывать дверь.
– Нет! – Тут Мэри оказалась проворнее, чем у парадного входа, и буквально ворвалась внутрь, упираясь в дверь руками. – Я к вам не наниматься пришла! Мне нужно увидеть графа!
Обе – и повариха, и девушка – разглядывали ее с величайшим сомнением.
– Человек на главных дверях сказал, что я должна переговорить с мистером Хупером, – продолжала Мэри. – Причем зайдя в дом с черного хода. Поэтому не будете ли вы столь любезны передать мистеру Хуперу, что я нахожусь здесь и желаю с ним разговаривать?
Возможно, ее голос прозвучал убедительно, по крайней мере после короткого кивка высокой женщины Милли повернулась и исчезла где-то в глубине дома. Ожидание казалось бесконечным, и за это время Мэри во все глаза разглядывала кухню – она действительно была огромна, в ней свободно могли бы разместиться две, а то и три кухни ее бывшей таверны, а число снующих по ней работников ошеломляло. Быть может, это совсем не частный дом? Зачем нужна кухня таких размеров? И что могло делать здесь столько народа одновременно? Тут Мэри заметила двух-трех мужчин, одетых на тот же манер, что и привратник.
В помещение зашел очень высокий, чрезвычайно худой и элегантный человек с белоснежными волосами, одетый в черную куртку, такие же черные брюки и накрахмаленную белую рубашку. Он выглядел так импозантно, что у Мэри в голове промелькнуло – уж не граф ли это собственной персоной? Должно быть, Милли что-нибудь напутала и вместо дворецкого привела сюда самого деда…
От мысли, что встретилась с близким родственником, у Мэри перехватило дыхание, но она посмотрела вошедшему прямо в лицо. Остановившись точно перед Мэри, мужчина уставился на нее немигающим взглядом:
– Да? – В самой краткости вопроса и интонации, какой он был задан, явно чувствовалась суровая властность.
Более того, всем своим видом этот человек выражал оскорбительное презрение, однако Мэри, проявив твердую сдержанность, присела в вежливом реверансе:
– Как вы поживаете, милорд? – Находясь на борту судна, она успела подробно расспросить попутчиков, как следует себя вести, обращаясь к графу. – Меня зовут Мэри Баскомб, и я здесь для того, чтобы увидеться с вами по очень важному делу.
Брови человека удивленно подпрыгнули, демонстрируя, что его лицо все же обладает некоей подвижностью.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Я мистер Хупер. Дворецкий в доме Стьюксбери.
По кухне пронеслась волна легких смешков, и Мэри зарделась от смущения, осознав оплошность.
– О… Я… я понимаю и приношу свои глубокие извинения. – Она непроизвольно передернула плечами: впредь ей не следует допускать подобных ошибок, способных провалить все дело. – Мне необходимо увидеться с графом, это крайне важно.
– Его сиятельство не принимает, – коротко сообщил дворецкий. – И я не могу понять, какое такое дело, требующее аудиенции, вы можете иметь к графу Стьюксбери.
– Видите ли, мое дело к графу вас совершенно не касается.
– Боюсь, что так оно и есть. И я не могу допускать к его светлости незнакомых молодых женщин по их первому заявлению. В мои обязанности входит оберегать его светлость от беспокойств по такого рода, как вы выразились, «делам».
– Боюсь, что в данном случае не входит. – Упрямо выпятив челюсть, Мэри посмотрела на мистера Хупера. – Мое дело к графу носит слишком личный характер, и мне кажется, что он не придет в восторг, если про него узнает кто-нибудь еще, включая слуг.
Кухонные работники стояли, вытаращив глаза, и в помещении повисла мертвая тишина. В конце концов более осторожным, но непререкаемым тоном дворецкий проговорил:
– Ну хорошо. Если вы оставите визитку, смею вас уверить, что она дойдет до графа. И если он пожелает встретиться с вами, то обязательно это сделает.
– Мою визитку?
– Ну да, визитную карточку.
Мэри вспомнила про маленький белый кусочек картона, который вручил ей сэр Ройс прошлым вечером. Вне всякого сомнения, отсутствие таковой было еще одним свидетельством не в ее пользу.
– Но у меня нет такой карточки. Я бы могла просто подождать графа.
– Я так не думаю. Пройдет немало времени, пока он вернется из своего клуба.
– Тогда я отправлюсь туда. Где этот клуб находится?
От этого заявления непроницаемое лицо мужчины исказила гримаса неподдельного ужаса.
– Но вы не можете появиться в клубе!
– Не вижу причин, почему нет. Просто скажите, где он находится, и я…
– Мисс! – Голос дворецкого щелкнул, словно кнут. – Вам пришла пора покинуть этот дом. Думаю, вам следует возвратиться в… – он окинул уничижительным взглядом наряд Мэри, – в ту деревню, откуда приехали, и перестать молоть чепуху.
– Я приехала из Америки!
– Тогда это многое объясняет, но и не дает достаточных оснований для встречи с графом. Будьте любезны, уходите.
– Не уйду! – Чувствуя, что терпит поражение, Мэри едва не закричала от отчаяния. – Я прихожусь графу родной внучкой.
Последнее заявление не дало того эффекта, на который она так рассчитывала. Более того, если в лице дворецкого что-то и изменилось, то оно стало лишь более отчужденным. Отвернувшись от Мэри, он произнес ледяным тоном:
– Джеймс, проводите эту персону отсюда. Немедленно.
Ливрейный привратник, уже знакомый Мэри по парадному входу, появился откуда-то из глубины кухни и широкими шагами двинулся вперед. На его лице отражалась такая решимость, что у Мэри не оставалось ни капли сомнения, что этот тип в случае необходимости просто сгребет ее в охапку и вынесет наружу. Стараясь сохранить остатки чувства собственного достоинства, Мэри повернулась и вышла прочь. Ей было слышно, как громко захлопнулась дверь за спиной.
Еле сдерживая слезы от стыда и злости, она гордо промаршировала обратно – вверх по ступеням и дальше по узкой дорожке, ведущей к улице. Пока у нее не было ни единой мысли, как возвращаться в «Вепрь и медведь», где в ожидании новостей находились сестры.