Я молча проследила за тем, как мужчина выдернул из кучи несколько чистых листов, отыскал там же грифельный стилус и набрал длинную цифровую комбинацию на электронной панели, скрытой в одном из ящиков стола. На стене слева внезапно проступили контуры сейфа. Еще один код и, открыв толстенную дверцу, Роберт достал из тайника горсть отливающих перламутром сероватых кристаллов.
Что это было, я поняла, лишь когда блондин протянул несколько Алукарду, и тот растер один меж пальцами. В то же мгновение нас накрыло непрозрачным куполом абсолютной защиты. Я только и успела заметить на миг проявившуюся возле ближнего стаба фигурку Нелли.
Мама… Да это же храны со сжатой магией! Этой горсточке цены нет! Вожделенная система Бонигара и то меньше стоит. Я в шоке уставилась на капитана, а он только угрюмо фыркнул и, присев на краешек дивана, начал что-то быстро писать на листочке.
— То, что я тебе скажу, большая тайна, — было на первом, который блондин сунул мне в руки. — Даже не так. Это САМАЯ БОЛЬШАЯ тайна целой расы. Разглашение информации, которую ты сейчас узнаешь, может стоить существования моему народу. Из посторонних её суть известна лишь Алукарду, да и то — он связан магической клятвой неразглашения. Сейчас тебе придется дать такую же.
— Хм… — прочитав текст, я подняла глаза на капитана. — Хорошо. Какие проблемы? Почему сразу нельзя было так сделать?
— Даже клятву можно обойти, если очень постараться, написал он на втором листе. — Для секретных служб нет ничего невозможного.
Задумчиво почесав подбородки, кивнула.
— Пожалуй, ты прав. А почему письменно? Мы же под звуконепроницаемым куполом. К тому же официальный язык Союза явно тебе не родной, а пишешь ты на нем.
— Трудно много говорить, — вывел капитан на третьем листе и забрал у меня первые два. — Письменность Союза я знаю прекрасно, а ты на моем родном читать наверняка не сможешь. Давай клятву.
А и правда. Я равнодушно повела ушами.
Выбора у меня в любом случае не было. Если все так серьезно, без гарантий молчания и убить могут. Вернее — должны убить. Пока Алукард плел заклятье, а я под его же диктовку бубнила, Роберт писал, писал и писал. Причем делал это, повернувшись к нам спиной и заслонив ею листы. Перестраховщик.
Наконец, вокруг меня вспыхнул сине-зеленый ореол активированного заклятья и почти сразу же втянулся в проявившийся на левом запястье символ вечности. Еще через секунду печать клятвы растворилась, став незримой, а Роберт протянул мне листок исписанный мелким убористым почерком.
Первые строчки я читала с некоторым скептицизмом. Развели секретность, как я не знаю где! Но после… Едва дошло, ЧТО читаю, стало не до чего. Любопытство? ХА! Да попытайся капитан забрать свои откровения обратно, я бы ему руку отгрызла. Честное слово!
Все становилось на свои места. И магические храны, и средства на топливо для подпространства, и ограниченность во времени и… Вот это да!.. Кто бы мог подумать! Мда… без клятвы и не знаю, как бы удержала ТАКОЕ в себе. Это же какой соблазн! Да чуть ли ни любой строчки этой писульки достаточно, чтобы обеспечить мне место на самом крутом исследовательском корабле Союза, продвижение по службе, репутацию в научных кругах и… да всё, что угодно!
Закусив губу, еще два раза перечитала текст, заучивая, стараясь запечатлеть в памяти каждое слово, и протянула листочек Роберту.
— Уничтожь немедленно, — попросила, скрепя сердце.
Капитан передал компромат цаце и, едва Алукард коснулся листочка кончиком пальца, тонкий пластик осыпался на пол серой пылью. Я тяжело вздохнула и тряхнула головой, отгоняя приступ банальной жадности, поднявшейся в душе при виде уничтожения моего билета в жизнь.
— Если я правильно поняла, — протянула, глядя на Роберта, — ты… Как бы это сказать-то…
— Через восемь дней у вас не станет капитана, — кивнул он, поправляя рукой челку, упавшую на глаза. Без вариантов.
— А если мы доставим тебя на Гессу?
— Все равно. Капитана у вас не станет в любом случае.
— Вот хорт горелый! — выругалась и в сердцах дернула себя за ухо.
— Мирта, — капитан поморщился от хриплого звучания своего баса, но продолжил вслух. Видно, писать ему уже надоело, к тому же, некоторые вещи лучше именно говорить. — В свете вышенаписанного и сказанного, ты ведь понимаешь, что в указанный срок именно Алукард займет мое место и примет на себя руководство кораблем и всей экспедицией?