— Вы долго живете.
— Долго. Средний купец ведет торговлю шесть-восемь десятков лет. Он может заключить договор одним ремесленником, а закончить с его внуком, а то и правнуком.
— Это тоже пугает. Такая продолжительность жизни. Мы не так много живем, как вы.
— В горах все живут долго. И семья — это на все время. На всю жизнь, пока кто-то не умрет от несчастного случая или от глубокой старости.
— Или от болезни.
— Дома почти нет болезней. Их здесь много, а у нас нет. Другой воздух. Родные стены. Это все жизнь продлевает и не дает болеть.
— Знаешь, иногда полезно вниз спускаться. Столько нового узнаешь. Гиль почти ничего не рассказывал. Все общими фразами говорил. А из них ничего толком непонятно.
— Ты и так бы все это узнала. На месте. В пути не до разговоров. Много дел. Гиль, он же еще переводить должен. За день так наговорится, что к вечеру и разговаривать уже не охота. Но успокоить он все равно должен был.
— Успокаивал, только я, наверное, сложно успокаиваюсь, — ответила я.
— А со мной страшно?
— Нет. Интересно. Редко встретишь гнома, который на понятном языке говорит. Мне чтоб хоть как-то понимать пришлось ваш язык учить, — сказала я.
— И как успехи?
— Одно слово понимаю, а три пропускаю мимо ушей, — ответила я. Он тихо рассмеялся.
— Неплохой результат. Хочешь тебе секрет расскажу? Только ты никому его не рассказывай. Умеешь ведь тайны хранить?
— Смотря какие, — осторожно сказала я. — Слишком серьезные я знать не хочу.
— А тут как посмотреть. Если кто узнает, то у наших купцов проблемы будут с торговлей. Но это не такая уж и большая тайна. Рано или поздно ты это узнаешь. Так как? — он посмотрел на меня. По губам скользнула улыбка. Явно ведь ничего серьезного мне не доверит. Любопытство. Я не смогла с ним справится. Кивнула. Он подвинулся ближе, чтоб прошептать мне на ухо. — Мы знаем этот язык, а некоторые из моего народа, знают по два и три языка. Сама подумай, матери у нас откуда? Думаешь они забывают свои корни? Нет. Так что мы все понимаем, но делаем вид, что не знаем.
— Почему? — тихо спросила я.
— Преимущество. Они думают, что мы дикари, так зачем их переубеждать? Порой доходит до смешного, когда при нас обсуждают как нас обмануть или ограбить. Но, даже если ты с кем-то заговоришь на эту тему, то никто и ухом не поведет. Чтоб сохранить обычаи, чтоб сохранить народ, надо чтить традиции. А какие традиции без родного языка?
— А у тебя неприятностей не будет, что ты со мной тут беседы ведешь? На чужом языке разговариваешь? — спросила я.
— Чего такая забота?
— Зачем мне желать тебе неприятностей?
— Верно. Мы с тобой не враги. Неприятностей не будет. У меня работа такая, что без знания языков нельзя. Тебя как зовут?
— Лета.
— Терн. Вот и познакомились, — сказал он. — Давай я тебя назад в комнату провожу. А то кто еще увидит тебя со всеми вещами, решит, что ты сбежать решила.
— И что тогда будет? Если кто-то решит, что я сбежать хочу?
— Расспрашивать начнет, что да как. Не выспишься пока на вопросы ответишь.
— Я никуда не убегу. Но мне лучше здесь переночевать, на лавке.
— Лавка — это не кровать. На ней спать неудобно.
— А мне не привыкать.
— Давай лучше в комнату провожу.
— Там спать негде. Кто-то кровати перепутал. Меня выгнал. А искать куда приткнуться… Я лучше здесь посплю.
— Как все интересно, — он отсел в сторону. Задумчиво погладил бороду. — Давай тогда ты здесь посидишь. Но никуда не сбежишь. Хорошо?
— Я не настолько глупа, чтоб ночью в мороз куда-то уходить. Города я не знаю. Денег у меня мало.
— Даже деньги есть?
— Немного. Я рубашки шила, пока мы морозы пережидала. Кто-то в обмен чего-то давал, а кто-то деньгами платил.
— Ладно. Сиди здесь и жди меня. Мне надо обход сделать. А потом я найду тебе место, где можно будет остаток ночи провести.
— Да я и здесь проведу. Не надо беспокоиться.
— Я скоро.
Он ушел, а я осталась на лавке. И чего так беспокоиться? Я свернула куртку и положила ее под голову. В комнате тепло, поэтому необязательно спать в куртке. Тем более что не так долго и спать осталось. Казалось, что я только глаза прикрыла, когда кто-то коснулся моего плеча, заставив резко сесть.
— Так чутко спишь? — спросил Терн.
— А как иначе? Расслабишься, так на полу окажешься, — ответила я.
— Пойдем, нашел я одно место.