— А что, нельзя?
Девочка поджала губы.
— Нет, но… Не положено.
Я усмехнулась.
— Раз не запрещено, значит можно. Симона?
Младшая продолжала недовольно ворчать, а старшая тем временем радостно метнулась в гардеробную и принесла платье и шаль. Светлое, со сложной вышивкой, но все же не такое тяжелое и без корсета. Ворот и рукава были на сборках, как у крестьянских рубашек. Завершал образ широкий длинный пояс, края которого спускались до земли, а середина тоже была разукрашена бусинами розового кварца, агата и лунного камня.
— А что вы хотите посмотреть, княжна? Может, оранжерею? Можно? Пожалуйста?
— Ты что же, там ни разу не была?
Даяна чопорно произнесла.
— В княжескую можно входить только вам и князю. И Теодоре Тейтане. И тем, кто их сопровождает.
У меня возник резонный вопрос.
— А кто тогда ухаживает за растениями?
Девочки переглянулись и одновременно ответили:
— Как и за общими оранжереями, садовник.
— То есть не только мне и князю можно входить, да?
— Нет, ну садовников-то кто считает? Пойдёмте, княжна Иона?
Вот же снобизм! Но, кажется, Симона очень туда хотела. А мне нужна была помощь единственного человека в этом горном замке, который зовет меня по имени.
В оранжерее было … красиво. Вот не моя тема — выращивать что-то. Мама любила, а у меня даже кактусы умирали. Тут розы, там розы. Там цветы, тут цветы. Ароматные травы… по запаху узнала только мяту и укроп. Девочки радостно трогали какие-то растения, что-то шептали друг другу. Даже чопорная Даяна с моего разрешения сорвала клубничку с грядки и стала выглядела как ребенок, а не как юная бабушка.
Сквозь стеклянные стены ярко горело закатное солнце. Но вот оно опустилось за дальний склон, и, не смотря на то, что еще не поздно, и повисла тьма. В оранжерее мягко светились камни вдоль тропинок, показывая путь обратно.
Симона восторженно улыбалась и даже взяла меня за руку. Вспомнилось, как в детстве я просила у мамы младшую сестру.
— Спасибо, княжна, — произнесла Даяна, когда мы вернулись — а теперь, будьте добры, подождите в комнате, ужин принесем.
Они вышли, я задержалась немного и шагнула следом. Из большого зала несколько дверей открывали ступени вниз. Из одной вкусно пахло тушеным мясом и слышались голоса. Определенно, мастерские в другом месте. Оставалась еще пара дверей. Я пошла наугад. Заблудиться не боялась — мне всего-то надо будет всегда подниматься, если захочу пойти обратно. На третьем пролете стало заметно холоднее, я смутно пыталась вспомнить как меня вел Войт в первый день. Каменные лестницы вели вниз, да только голосов слышно не было. Стены тоже были отделаны малахитом, лазуритом, где-то виднелась бирюза.
Толкнула одну из дверей — там оказался огромный зал. Боже, вот бы папа это увидел…Он всегда жаловался, что образцы после экспедиций негде хранить, а тут стояли огромные стеллажи с сотнями разных камней. Около каждого — подпись, где и когда. Хм… не на русском ведь? Если сосредоточиться на символах и буквах по отдельности, то понятно, что язык другой. Но стоит расслабиться и посмотреть на надпись целиком, как сразу читалось, где и когда добыли этот прекрасный агат.
Все это безумно интересно, и я бы залипла тут на пару часов, но не сейчас. Я вышла обратно в коридор, и принялась вспоминать. Кажется, Войт в первый день вообще не открывал какие-либо двери, кроме как в общий зал. Значит и мне надо просто спускаться. Я пошла дальше вниз, и, спустя пару пролетов пожалела, что не взяла предложенную Симоной шаль. Позади осталось еще несколько проходов и дверей, и мне захотелось спросить неизвестного систематизатора камней и минералов: а почему он с той же педантичностью не подписал помещения и этажи?
Мне казалось, что иду уже долго, и закралась мысль: а как там девочки, может, принесли ужин и ищут меня? Если я опоздаю, как они поступять: скажут они Войту, князю или этой даме… Тейтане или нет? И что те сделают, закроют меня в комнате? Нет, надо сначала найти деда Матея и разобраться во всем.
Еще пролет вниз. Кажется, стены стали темнее, и света меньше. Я уже понимала, что выбрала не тот коридор, но не могла остановиться. Словно меня кто-то звал, умолял добраться до самого конца. Внизу, в диком холоде белых мраморных стен оказалась одна-единственная дверь. Ручка была покрыта слоем пыли, да и видно, что сюда давно никто не ходил. Я толкнула ее и оказалась в огромной заброшенной … мастерской? Да, это была именно мастерская. На полу валялись стамески, скарпели для гравировки… Недоделанная ваза из малахита. Оставленное на середине работы панно с оранжевыми лиственницами из янтаря и лазурным озером… Дальше были целые клумбы цветов. Ландыши из лунного камня, бирюзовые подснежники, рубиновые розы, лилии из кусочков янтаря… Кто все это делал и зачем? И почему сейчас оно покрыто пылью как снегом? Я прошла мимо мяты из авантюрина, которая выглядела ярче и живее, чем в оранжерее, разве что не пахла. Дальше, у самой стены стояло огромное зеркало выше моего роста в резной раме.