7. Дорогая Амалия (2)
Как-то так вышло, что не смотря на третий курс универа, интима у меня не было. Встречи — да, поцелуи — да, но вот до третьего свидания, а тем более до отношений дело не доходило. У меня нигде не ёкало, не замирало сердце, не летали бабочки. Может, еще дело в том, что когда я после смерти родителей осталась одна, мне было совершенно не до романтики, не знаю. Как-то не сложилось.
В общем, что происходит после поцелуев, я, конечно, представляла. Но в теории, а не на практике. И никакое романтическое кинцо не могло передать и объяснить, что делать, когда по нервам растекается жар, колени подкашиваются, а тело тает от каждого прикосновения. Причем от совершенно каменного мужика, которого вижу третий день. Ау, Инна! Что с тобой?
— Что с тобой происходит? — повторил князь вопрос здравой части меня. Его низкий голос проникал до каких-то глубин в душе, будто звучал сразу и снаружи, и внутри меня.
Он запустил пальцы мне в волосы, провел по шее. Я перехватила его руку своей и прижалась щекой.
— Алеш… — честно, не специально, но в моем голосе тоже было слишком много страсти. Даже не знала, что так могу, — Я очень хочу…
Он вздрогнул и отстранился.
— Это же желтая купальня.
Мое «хочу чтоб ты назвал меня по имени» так и повисло не договоренным. Вот честно, у меня с ними уже фетиш на свое имя.
— И что с того, князь? — Слова прозвучали немного недовольно. Сознание затуманилось, хотелось довериться чувствам, растаять в объятиях этого мужчины, а не слушать какие-то объяснения. — Какая разница, не ваша ведь, не темная… Силу не тянет.
— Нет, не тянет, — он аж отвернулся от меня. Да что блин не так-то? — Вода здесь даже дает силы… Амалия, вам разве горничные не объяснили, что камни у бассейна означают?
— Красный и желтый — для взрослых, — повторила я слова Симоны. Еще вспомнилось смущение девочки, и что-то медленно начало складываться.
— Ну, можно и так сказать, — криво усмехнулся князь. Пошел он к черту, не буду его больше по имени звать, пока сам меня не признает! В теле еще оставалось неудержимое желание близости, но разум уже работал. Мужчина же шагнул ко мне, не обращая внимания на то, как мешает его движениям мокрая и тяжелая одежда. Взял меня а талию, и прежде чем я успела хоть что-то произнести, поднял из воды и посадил на бортик бассейна. А потом уж сам подтянулся на руках и уселся рядом.
Снял совершенно мокрый камзол, который от воды потемнел и выглядел почти черным вместо темно-зеленого.
— Это бассейн для влюбленных, моя дорогая А…
— Я не Амалия!
Я вскочила и чуть опять не поскользнулась. Очень неловко и по-детски вышло, князь даже махнул рукой, пытаясь меня поймать, но я устояла. Не хочу эту слышать. Ну вот серьезно, как ему еще сказать, что я — не кукла. Та, его, в подвале стоит. Еще большой вопрос какого лешего она там делает и почему тянет из меня силу. И почему дед Матей велел не говорить мне про то, что я была внизу.
— Вот как, как мне еще вам сказать, князь? Я не ваша Амалия, и не дух ветра. Меня Инна зовут, и я…
— Это не важно.
А … что? Простите? Можно я его пну, пожалуйста? Совесть и здравый смысл, не зудите, очень хочется мужику по голове постучать. Вот прям тяжелым чем-нибудь. Камешком по камешку.
— В смысле — не важно? У нас сейчас едва секс не случился, а с кем — вам, князь, не важно? — тут уж я не пожалела яда в интонациях.
— Что чуть не случилось? — переспросил он. Что, в их лексиконе нет таких слов?
— Секс. Интим. Половой акт. Близость. Соитие, — Меня, что называется, «бомбило», я пыталась вспомнить вежливые наименования, но, видимо, совсем таких синонимов в этом мире не было. Наверняка нашлось бы подходящее к тому, как мой сокурсник говорил каждой девчонке «пойдем по****ся?», но мне так не нравилось. Наконец я нашла выражение, которое должно звучать так же и здесь, — Чуть не занялись любовью, князь.
Тут уж его перекосило. Он аж окаменел, хотя уж куда сильнее. Наконец мужчина бесцветным голосом произнес:
— Я любил только Амалию.
Меня было не остановить.
— Дорогую Амалию? Или живую?
— Ты… Ты…
— Да, я!
— Ты — не она!
Ура, победа!
— Я вам это уже вечность твержу, князь!
Он сжал кулаки. Встал. Поднял свой мокрый камзол. И в его самообладание бы верилось, если бы он не попытался сначала надеть его вверх ногами.
— Вы путаетесь, князь, — протянула я, по-прежнему болтая ногами в теплой воде. — И вообще, в чем смысл свадьбы без любви, просветите… свою дорогую?