В своей старой мастерской стояли одновременно Амалия и Иона. Я думал, что испытаю вину, счастье, смятение, страсть — за века у меня было много разных эмоций на случай если Амалия оживет. Но сейчас была лишь нежность и легкость. Нам и вправду следовало отпустить друг друга давным давно.
Я мысленно обратился к Стихии и Горы ответили мне. Так же как Иона, которая смело сказала «да».
Утром я не стал ее будить. Молча сидел и смотрел, как растрепались русые волосы по подушке, и как от солнечных лучей на них появляются то золотистые, то рыжеватые блики. Так теперь будет каждый день, и эта мысль делала меня счастливым.
— Я скоро вернусь, — прошептал я спящей девушке и вышел.
Войт ждал меня в зале.
— Мы задержали обоих, князь.
— Обоих?
— Да, леди Мартич сбежала из-под стражи, князь. Но ее и Штефана поймали в окрестностях замка. Сейчас они на пороге. У нас тут темниц не предусмотрено, хотя подземелий полно.
— Отлично. Я иду к ним. Пусть кто-то позовет Мастера Матея.
Старческий голос опередил меня.
— Здесь я. Прости, Алеш… Не думал, что он настолько паршивец. Не верил… Считал, что только язык у него гадкий, а оказалось, что душа. Как так?
Я обнял старого учителя, а после мы вышли на порог.
— Что, убивать будешь? — выплюнул Штефан. — А ведь ты мог бы стать мне братом, — вырвалось у меня, а затем я коснулся одной рукой Штефана, а другой Лейсы. — Прощайте.
Перед ступенями оказались две каменных статуи. Матей всхлипнул, но ничего не сказал.
А меж тем у меня было еще одно дело. Теперь я коснулся плеча учителя и мысленно обратился к Горам:
Это ведь его Владычица любила. Он тот самый Олдрич. Он достоин нести эту силу… Горы, будьте спокойны, Мастер вас защитит.
Ветер на мгновение крутанул вокруг нас вихрь пыли, ступени вздрогнули, а затем Матей посмотрел на меня совершенно другим взглядом.
— Ты единственный, кто за два с половиной века сохранил волю, Мастер. И Владычица так хотела бы. Что касается этих, — я мотнул головой в сторону портного и ведьмы, — то если захочешь и найдешь способ их вернуть — будет на твоей воле и твоей совести.
Мастер вздохнул и вдруг улыбнулся.
— Ты даже не представляешь, сколько всего мне сейчас говорят Горы!
— Вот и отлично.
В спальне меня ждала Иона. Девушка мирно посапывала после долгой ночи. Я коснулся ее волос, провел рукой по щеке.
— Доброе утро, Алеш… Ты уже оделся? — пробормотала она.
Я кивнул.
— Иона… Ты выйдешь за меня? За князя Алеша Олдрича, простого человека? Для всех ты и так моя княжна, но я хочу хотя бы для нас настоящую свадьбу.
— Конечно, — девушка прижалась к моей груди. — Только знаешь, ты совсем не простой, князь. Я люблю тебя.
24. Пионы и миндаль
В горах начиналась весна. Склоны покрывались цветами багульника и дикого миндаля, в оранжереях при замке срезали огромные охапки пионов. Ребятишки бегали по улице и кричали:
— Догоню и ведьму в камень превращу! Ха! Теперь ты водишь! Кого больше всех осалят, тот до завтра сидит с каменным портным!
Ребятня из городка бегала друг за другом, смеялась и иногда стряхивала с волос опадающие цветки яблонь. Они даже не заметили, как к ним спустился седой старик.
— А ну кыш, мелюзга! Скоро князь с княжной приедут! Завтра доиграете.
— Да, Хозяин Гор. А князь будет камешки разбрасывать?
— Конечно, это ведь традиция.
— Ух! Здорово, что вы победили злого деда Матея и спасли прекрасную княжну из подземелий! — крикнул кто-то из ребят.
Старик поморщился.
— Кыш! А то сказки рассказывать не стану!
Дети тут же умолкли и расступились. Скоро около порога выстроились слуги. Подъехала карета. Первым спешился высокий мужчина в зеленом камзоле, открыл дверь и помог выйти красивой девушке в платье мятного цвета.
— Пойдем, Иона, зал уже украсили пионами.
Она улыбнулась и спустилась на землю. От движения складки платья чутче обрисовали округлившийся животик.
Князь взял из рук кравчего ветку цветущего миндаля, коснулся ее, и она рассыпалась на множество турмалиновых лепестков, которые полетели под ноги жителям.
— Долгих лет князю Алешу и княжне Ионе! Долгих лет! Пусть Весна будет с вами!
Девушка хитро улыбнулась:
— Видишь, главное — правильно объяснить.
В зале, украшенном пионами и миндалем, играла музыка, пели песни и радовались жизни те, кто умел верить в друг друга и был готов отпустить ради любви.
О них уже слагали баллады, о них уже пересказывали сказки.