Судя по всему, маркиза была настроена решительно.
Абигайль открыла было рот, чтобы сказать «слушаюсь, миледи», однако вовремя одумалась. Леди Изабелла разговаривала с ней как с равной.
Кивнув, она быстро направилась вниз, к мужчинам.
В последний раз Фиц ездил на охоту, когда был еще ребенком в коротких штанишках. Его никогда не интересовало оружие, поэтому он не стал возиться с пистолетами, а обратился к дворецкому, который явился к нему по распоряжению Абигайль:
— Байбли, вы наверняка знаете все укромные места в округе, где можно было бы спрятаться.
— Здесь полно пустующих домов, милорд. Они уже обветшали и непригодны для жилья.
Пенни могла убить рухнувшая балка крыши! От этой мысли Фиц похолодел.
Он был готов своими руками задушить ублюдка, который подвергал его дочь смертельной опасности. Фиц выхватил из рук кузена ружье и стал лихорадочно заряжать.
Ему почему-то вдруг вспомнился охотничий домик отца, сложенный из камня. Вокруг него стояли конюшни и псарни, но эти постройки, должно быть, уже развалились.
— Байбли, начертите нам карту с указанием пустующих домов! — приказал Фиц. — А вам, джентльмены, предстоит объехать все подозрительные места.
Он взял ружье, сунул в карман документы на скакуна и вышел из комнаты.
Граф готов был пожертвовать своим титулом и поместьем ради спасения дочери.
Глава 38
Абигайль заметила Фица, когда он направлялся через некошеный луг в сторону леса, и бросилась следом за ним. Она несколько раз громко окликнула мужа, и он наконец остановился.
— Зачем ты увязалась за мной? — сердито спросил Фиц.
— Мы пойдем вместе, — твердо заявила она. — Тебе понадобится моя помощь. Ты слишком вспыльчив, импульсивен. В таком возбужденном состоянии тебе будет непросто принять взвешенное решение. Вместе мы одолеем любые трудности.
Фиц продолжил свой путь, и Абигайль быстро зашагала рядом с ним.
— Сейчас я способен на все, даже на убийство, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты явилась свидетельницей того, что может произойти.
— Не руби сплеча, Фиц. Не гони меня, я помогу тебе.
Некоторое время они шли молча. Их сердца сжимались в тревоге. Сейчас не следовало препираться. Внезапно впереди раздался громкий мужской голос:
— А ну слезай, противная обезьянка! А не то упадешь и разобьешься!
Сорвавшись с места, Фиц бросился по тропинке в лес.
— И не подумаю! — послышался детский голосок. — Ты меня не достанешь, чурбан!
В голосе Пенни звучала насмешка. По-видимому, она нисколько не боялась своего похитителя.
Абигайль испытала смешанное чувство облегчения и страха. Подхватив юбки, она бросилась вслед за мужем.
— Если ты тронешь мою дочь, я прострелю твою безмозглую голову! — взревел Фиц, выбежав на поляну.
Абигайль увидела, что он вскинул ружье.
— Стреляй, мне все равно! — крикнул стоявший на поляне худой человек. — После того как ты отобрал у меня моего Дамаска, мне жизнь не мила!
— Кто это? — спросила Абигайль, со страхом глядя на бедно одетого мужчину.
И тут она заметила, что девочка сидит на крыше охотничьего домика.
— Пенни, слезай немедленно! — крикнула она.
Хотя лицо и одежда малышки были вымазаны в грязи, сама она выглядела весьма бодро. Пенни скрестила руки на груди и с победным видом сверху вниз взглянула на взрослых.
— Я видела его в саду! Это он бросил в тебя камень, Абигайль. Поэтому я тоже швырнула в него камень!
— Так это ты, негодяй! Это Мик, он работает на ипподроме, — пояснил Фиц жене. — Как ты осмелился покушаться на мою жизнь и жизнь моих близких?
— А что мне оставалось делать? Ты не обращал внимания на мои попытки встретиться и поговорить с тобой!
Мик говорил с сильным ирландским акцентом.
— Ты сначала научись правильно писать и произносить слова, а потом уже обращайся к приличным людям! Мы с трудом тебя понимаем.
Объездчик бросил на Фица сердитый взгляд.
— Я пытался проникнуть к тебе, замешавшись в толпу поставщиков и приставов, но ты набрасывался на нас то с кулаками, то с палкой! Мне не удавалось поговорить с тобой. И тогда я стал привязывать к камням записки. Я не хотел ранить тебя и твоих родных! У меня просто не было другого выхода.
— Ах, вот как?! Да ты чуть не снес мне голову камнем! А твоя стрела едва не угодила мне в висок! — возмутился Фиц.
Тот потупился.
— Я только пытался привлечь ваше внимание, — более вежливым тоном заговорил он. — Я не могу видеть страдания моего бедного Дамаска. Его нужно кормить, а денег на это нет. Вы только бегаете как чумной по полям и лесам и не желаете выслушать меня.