— Да, но отец обучал Джорджа управлять хозяйством. Он садился вместе с ним на лошадь и объезжал владения, — сказал Фиц поникшим голосом. — А до моих способностей к наукам вообще никому не было дела.
— Вы повсюду следовали за братом, пытаясь подражать ему, — сообщил Байбли.
— Младшие дети всегда подражают старшим, — мягко заметила Абигайль.
Ей хотелось обнять и утешить Фица, которого расстроил этот разговор о прошлом.
— Вы свободны, Байбли, — сказал граф и, взяв со стола книгу, стал листать ее.
Дворецкий кивнул и, шаркая ногами, вышел из комнаты.
— Я не тупица, — заявил Фиц. — Да, я не получил образования, но умею читать. Я сам научился грамоте.
— У вас есть образование, — попыталась успокоить его Абигайль. — Только оно отличается от обычного. Вы обладаете уникальным опытом и знаниями.
Фиц положил книгу на место и взял руки Абигайль в свои. Она встала. Поймав на себе пылкий взгляд графа, она забыла обо всем на свете и жаждала поцелуя, чувствуя жар, исходящий от его ладоней.
Фиц обхватил ее за талию и оторвал от пола.
— Выходите за меня замуж, прелестная Огородница, ведь все равно сейчас вы станете моей, — сказал он и горячо поцеловал ее.
Глава 29
Фиц как с цепи сорвался, не давая возможности Абигайль ответить. Его напор был неистов и неудержим. Он прижал девушку спиной к стене и стал жадно терзать ее рот. Его ладонь шарила по ее груди.
Абигайль едва стояла на ногах, чувствуя пульсирующую ноющую точку у себя в промежности. Дрожь предвкушения неведомого наслаждения пробегала по ее телу. В это мгновение она поняла, почему неженатых мужчин и незамужних женщин нельзя оставлять наедине.
Она со страстью отвечала на его ласки. Но ей было мало их. Она обняла его за плечи, и Фиц, снова оторвав ее ноги от пола, подхватил Абигайль ладонью под ягодицы. Та попыталась вырваться, однако ее усилия были слишком вялыми. На самом деле ей хотелось слиться с ним в единое целое.
Фиц рухнул в одно из кожаных кресел, и Абигайль оказалась у него на коленях.
— Выходи за меня замуж, дорогая, — промолвил Фиц. — Умоляю тебя, скажи «да». Я боюсь, что у меня не хватит сил остановиться.
Однако снова, прежде чем она успела ответить, он припал к ее губам в страстном поцелуе. Щетина на его подбородке царапала ее нежную кожу, не давая забыться. Запах рома и мускуса дурманил сознание Абигайль, а прикосновения сильных пальцев к груди заставляли ее согласиться на все, что угодно. Она полностью находилась во власти Фица.
Девушка задыхалась, чувствуя, как ловкие мужские пальцы расстегивают лиф ее платья, а затем скользят под сорочку. Фиц ласкал обнаженную грудь Абигайль, и ее сердце замирало. Волны удовольствия пробегали по всему ее телу. О, как давно она грезила об этих ласках! Впрочем, Абигайль хотела большего, однако стеснялась сказать об этом.
Убедившись в том, что девушка и не думает сопротивляться, Фиц стал смелее. Она ощущала его возбуждение, ей хотелось быть такой же дерзкой в проявлениях своих чувств, как он, но она не решалась на это. Абигайль была готова упасть навзничь и позволить ему сделать то, что делают обычно мужчины с женщинами. Ее сжигала страсть, и каждое прикосновение Фица только увеличивало ее напряжение, требующее разрядки.
— Тебе хорошо, моя маленькая Абигайль? — шептал в исступлении Фиц. — Правда, тебе хорошо?
Наконец он уложил ее на кожаную кушетку.
«Ему нужны только мои деньги», — мелькнула в голове Абигайль предательская мысль, однако девушка была не в силах сопротивляться.
Фиц трясущимися от нетерпения руками спустил корсаж ее платья, и Абигайль предстала перед ним до пояса нагой. Она была готова отдаться ему. Воздух холодил ее обнаженное тело, однако исходивший от Фица жар страсти согревал ее.
Наклонившись над Абигайль, он стал поигрывать языком с ее соском. Она застонала, запустив руку в густые волосы Фица. Ей не хотелось, чтобы он прекращал эту ласку.
— Ты нужна мне, Абигайль, — шептал он. — У нас все получится, поверь.
«Ты отдашь ему все деньги, превратишься в бесплатную служанку, а он будет проигрывать твое наследство в притонах Лондона», — говорил ей разум, но она не слушала его.
Его сильная смуглая рука проникла под юбку Абигайль и стала гладить ноги в тонких чулках.
— Я добуду особое разрешение на брак, — продолжал бормотать Фиц, осыпая поцелуями ее шею, — и мы сможем немедленно пожениться. Никто не посмеет забрать детей у графа.