Ника кивнула.
– Я занимаю в этой вселенной особое положение.
– Вы принц? Король?
Мир немного поразмыслил.
– Я служебная функция.
– Что?
– В нашей вселенной безгранично ярко проявляются все известные стихии.
– Что?!
– Государыня Ника…
Ника хлопнула вспотевшими ладонями по бедрам и отчаянно закивала:
– Простите, я молчу и слушаю.
– Стихии сталкиваются и могут повергнуть вселенную в хаос. Стихии по естественным причинам находятся в постоянном колебании, и, если одна из них случайным или неслучайным образом наберет бóльшую силу, вселенной грозит гибель. Чтобы этого не произошло, в нашей вселенной существует специальное приспособление, именуемое Хранителем Стихий.
– Это вы? – шепотом проговорила Ника.
– Это я. В настоящий момент. Временно. Как я уже сказал, это функция.
Мир убрал руку с ее плеча, и Ника едва не попросила его вернуть ладонь на место. Но это было совершенно неприлично, и она лишь обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Вид у Мира был мрачным.
– Это что-то вроде должности, да? Как смотритель маяка. Живет на маяке, зажигает свет, чтобы корабли не сбились с пути.
Мир взглянул на нее с интересом.
– Я полагал, мне придется объяснять вам это долго. Да, отлично. Хорошая аналогия. Теперь следующий шаг. Мне пришла пора готовить себе преемника.
– А я тут при чем… Молчу, молчу, молчу.
– Государыня Ника, я уже говорил, но позвольте повторить, что вам не будет причинен никакой вред.
– Да я помню! – с досадой отозвалась Ника. – Вы просто в час по чайной ложке выдаете, нельзя же так, в самом деле. Чего вы хотите от меня? Для чего предназначали Аниту, о которой мы с вами договорились не упоминать? Почему между нами для вас нет никакой разницы, когда она налицо?
Мир кивнул своим мыслям.
– Дело в том, что эту… должность может занимать только такой же… скажем, человек, как я. Заняв этот… пост, я знаю, что примерно через тридцать, тридцать пять лет меня сместят.
– Тридцать лет на маяке – вполне достаточно, я считаю.
Его губы дрогнули.
– Достаточно, – согласился он. – Теперь трудный этап, Ника. По прибытии сюда мои остолопы засунули вас в зеркальный лабиринт, у вас взяли образец крови…
– Змея! Меня там укусила змея! Взяли образец крови?!
– Образец крови. Все для того, чтобы мы могли создать вашу копию.
Ника вскочила. Потом упала на стул.
– Да вы… Да я… – беспорядочно лепетала она, задыхаясь, не в силах подобрать нужные слова.
Температура в комнате заметно снизилась, повеял ветер.
– Это чтобы вам не было душно, – любезно пояснил Мир. – Страшное почти позади. Ваша копия воплотит мне ребенка. Вы вскоре вернетесь в свою вселенную, в свою жизнь, и совершенно забудете обо мне и о своем пребывании здесь. Вас никто не принудит делить со мной постель, вынашивать мой плод. Вы совершенно свободны во всех своих привязанностях, в выборе жизненного пути. Я верну вас в тот самый миг, когда вас выдернули из вашей вселенной. – Мир наклонился вперед, пронзая ее пылающим взглядом, выбивая из ее груди воздух. – Я прошу прощения. У меня лично и у нашей вселенной в целом нет иного выхода.
Он замолчал. Ника схватила салфетку и принялась ею обмахиваться, хотя ей было уже совсем не жарко. Бокал перед ней наполнился компотом будто сам собою: на сей раз она не заметила даже тени прислужницы. Хозяин ждал, давая ей возможность осмыслить полученную информацию.
– Вред, который мы причиняем вашей вселенной и вам лично, минимизирован, – добавил он после паузы. – Ваше тело страдает только тогда, когда берется образец крови. К сожалению, мне не удалось сделать это так, чтобы вы не испытали шока, и я еще раз прошу прощения. Все это… должно было выглядеть для вас совсем по-другому, поверьте.
Он отвернулся.
– Но вы не отпускаете меня прямо сейчас? – дрожащим голосом уточнила Ника.
– Нет. Вам придется задержаться здесь… примерно на три месяца по вашему исчислению времени. Это не отнимет ни минуты от вашей жизни в вашей вселенной.
– Да я там практически утонула! – возмутилась она.
– Да, но этого не произойдет. На этот раз вы быстро вынырнете. Анита тоже не пострадала. В каком-то смысле вы уже обе вынырнули, без сомнения.
– В каком-то смысле! – фыркнула Ника. – Надо же было додуматься!
Ее так выбили из колеи признания Мира, что она не могла понять, что чувствует. Гнев, запредельное изумление, страх? Восторг из-за того, что она наконец попала в сказку, где ей ничего не угрожает, – сказку с гарантией если не счастливого конца, то, по крайней мере, безопасного столкновения с чудесами?!