С этой мыслью она и заснула.
5
Когда Сьюзен вновь открыла глаза, ей показалось, что с тех пор, как она уснула, прошло всего лишь несколько мгновений, и не сразу поняла, что с нею происходит.
— Доброе утро, — вдруг сказал с усмешкой склонившийся над нею Маккейн.
— Какое же это утро? — возразила сонная Сьюзен. — Темнотища хоть глаз выколи.
«С какой это стати он вскочил так рано? Я всю жизнь считала, что воры жутко ленивые», — мелькнуло у нее в голове.
Маккейн покачал головой и указал на розовеющий восток:
— Скоро начнет светать. Нам нужно идти, пока еще прохладно. Мне, конечно, очень жаль, что я не могу предложить вам чашечку кофе, мисс, но, к несчастью, воды у нас маловато. Однако я принес вам поесть. Вот сыр и хлеб. Идемте, будете жевать по дороге, — весело сказал Чейз и поднялся.
Сьюзен взяла у него еду, но продолжала лежать. Увидев, что Сьюзен не спешит, Чейз сдернул с нее одеяло, чтобы поскорее его свернуть, и Сьюзен предстала перед ним в мятом, расстегнутом платье и с задравшейся выше колен юбкой. Заметив, как он смотрит на ее обнаженные ноги, Сьюзен смутилась и поспешно одернула подол.
Чейз отвернулся, нахмурившись, и принялся складывать вещи в мешок. «И о чем я только думаю? — сказал он сам себе. — Совсем не время сейчас увлекаться хорошенькими женщинами. Сейчас тебе, Чейз, как никогда, нужна светлая голова».
И Чейз решил поменьше смотреть на Сьюзен, идти все время впереди и не оборачиваться. Благодарение Богу, она, кажется, его слушалась.
Поспешно поднявшись, Сьюзен застегнула на платье верхние пуговки, которые он вчера так задумчиво расстегивал. Ей хотелось привести в порядок прическу, но, увы, большинство ее шпилек потерялись вчера в пустыне. Конечно, в сумке у нее были и шпильки, и расческа, и зеркало, но Чейз уже надел на плечи мешок, а Сьюзен ни за что бы не решилась его задерживать. Чейз ни на минуту не должен сожалеть о том, что вернулся.
Маккейн взял ружье, засыпал песком тлеющие угли, обернувшись к Сьюзен, спросил:
— Вы готовы, надеюсь?
В ответ Сьюзен кивнула, надела соломенную шляпу, взяла в руки ковровую сумку и чемодан.
— Вы что, собираетесь волочить все это барахло за собой? — спросил он хмуро.
— Разумеется. Там ведь лежат все мои вещи. Все, что у меня есть.
«Он же видел мои драгоценности, — подумала Сьюзен. — Неужели он решил, что это просто безделушки? Что ж, тем лучше. В этом случае ему не придет в голову их украсть».
На самом же деле это были очень хорошие вещи. Кроме того, они принадлежали матери Сьюзен, и Сьюзен дорожила ими как памятью.
Маккейн грозно посмотрел на нее из-под полей шляпы:
— Надеюсь, вы не будете ныть всю дорогу!
Он повернулся к ней спиной и быстро пошел в ту сторону, что и вчера.
Сьюзен взглянула на него удивленно и обиженно. Почему он так груб с ней? Можно подумать, она заставляла его возвращаться? Сьюзен готова была возмутиться, но осмотрительно решила, что не стоит. Еще бросит ее Чейз, не дай Бог, снова.
Маккейн шел тем временем вперед очень быстро, и расстояние между ними все увеличивалось. Перепугавшись, что потеряет его из вида, Сьюзен поспешно сунула в рот хлеб и сыр, подхватила вещи и побежала вслед за ним. Сьюзен с завистью смотрела на его заплечный мешок. Жаль, у нее не было такого! Ведь это самый удобный способ носить вещи.
Прошло уже несколько часов, и солнце поднялось высоко, когда Сьюзен глухо простонала:
— Маккейн, мы не могли бы остановиться попить воды?
Маккейн шел на добрых тридцать ярдов впереди. Но он даже не замедлил шага, а только крикнул ей в ответ:
— Пока рано.
Ее воду он перелил себе в флягу, сказав, что так она лучше сохранится. Сьюзен понимала, что он прав, и все же она много бы сейчас отдала за то, чтобы у нее была бы при себе вода. Она ждала, когда же наконец появится озеро, про которое Чейз врал ей, что это мираж. Однако оно было все еще далеко впереди.
Идти по мягкому песку оказалось сплошным мученьем. Каждый шаг давался Сьюзен вдвое тяжелее обычного. Тем более что на бедняжке были туфли кузины Гортензии, которая носила обувь на два размера больше, и у Сьюзен уже начали образовываться волдыри.
Солнце немилосердно жгло Сьюзен затылок, и она невольно замедлила шаг. Спина мучительно ныла, сумка и чемодан тянули руки так, словно были набиты камнями. Пот тек по ее лицу, щипал глаза, застилая свет. Сейчас Сьюзен отдала бы все свои драгоценности хотя бы за один глоток воды.
«О, Боже, наверное, так умирают от жажды», — с ужасом подумала она.