Однако горящая палка потухла так внезапно, как гаснет задутая спичка. Теперь Сьюзен не видела даже Чейза. Ее окутала кромешная тьма.
— Чейз! — крикнула она снова.
— Я здесь, Сьюзен, держитесь. Я помогу вам.
Его глубокий голос звучал так успокаивающе!
— Не уходите, Маккейн! Умоляю вас!!! Я умру, если вы уйдете!
На голову Сьюзен посыпались грязь и песок: значит, он поднялся и собирается уходить. Сьюзен подняла руку, чтобы вытереть лицо, и застонала от боли.
— Простите, Сьюзен. Вы… вы ничего себе не сломали? — спросил он.
— Нет, все хорошо… — пробормотала Сьюзен, уверенная, что, если она скажет Чейзу правду, он наверняка бросит ее одну. Он сделал так однажды, сделает и еще раз. Она будет для него слишком большой обузой, ведь теперь она идти так быстро не сможет.
— Послушайте, у меня есть идея. Я сейчас принесу ваши вещи и…
— Нет!
Сьюзен овладел леденящий ужас. Если он сейчас уйдет, он уже не вернется! Тогда ему не придется делиться с ней едой и содержимым фляги, и не придется ждать ее, и он еще, чего доброго, украдет ее драгоценности.
Господи, неужели она проделала весь этот длинный путь только для того, чтобы закончить свою жизнь здесь? Даже не сказав Тедди последнее «прощай»?
— Эй, Зеленые Глаза, не плачьте, — донесся сверху успокаивающий голос Чейза. — Неужели вы не понимаете, что без фонаря и веревки я ничего не смогу сделать?..
— Маккейн… послушайте! Я отдам вам все мои драгоценности, если вы меня спасете!
Сьюзен решила использовать последний шанс, хотя, с другой стороны, если он не станет ее спасать, драгоценности и так ему достанутся!
Он ответил так, точно не слышал ее слов:
— Сьюзен, мой план совсем не так уж плох. Я пойду схожу за веревкой и буду все время покрикивать. И вам не будет одиноко.
Что могла Сьюзен поделать? Дрожа от холода и отчаяния, она сползла по грязной стене и, обняв руками колени, приготовилась к смерти.
Чейз же поднялся и побежал за веревкой, крича при этом так громко, как только мог, чтобы приободрить Сьюзен, но сердце его билось часто-часто и он едва слышал собственные слова:
— Поглядите вверх, Сьюзен. Видите звезды? С каждой минутой их становится все больше. Вот еще одна звезда загорелась. Звезды такие красивые! И подумать только, как много их на небе! Вы слышите меня, Зеленые Глаза?
— Да! — донесся издалека слабый голос.
— Вот, я уже добрался до нашей стоянки. — Чейз быстро засунул в мешок выложенные оттуда вещи — нож, спички, веревку, схватил фонарь. — Я уже иду, Сьюзен.
И он помчался сломя голову назад к яме.
— Я здесь, Сьюзен. Как вы там? — прокричал он в черную дыру.
Нет ответа.
— Сьюзен!
Наконец послышался ее слабый голос:
— Да… я… у меня все хорошо… я так рада, что вы вернулись… я думала, вы не… Пожалуйста, посветите фонарем. Здесь так темно.
— Сейчас, принцесса Зеленоглазка. Я только открою мешок. Вот я уже взял фонарь. Вот я его зажигаю…
Он лег над дырой и посветил фонарем — его встретила черная темнота. Снизу доносились тихие всхлипывания.
— Зеленоглазка, милая, я очень скоро вызволю вас оттуда, вот увидите.
— Умоляю вас, не уходите! Я не вынесу этого, Чейз. Здесь так темно. Пожалуйста, побыстрее…
Чейз нащупал в мешке веревку, достал ее, начал разматывать. Что за чертовщина с ним происходит? Случались в его жизни вещи и похуже, но он никогда так не нервничал.
— Чейз! — истошно закричала Сьюзен.
Чейз упал на колени, от неожиданности чуть не уронив веревку в яму.
— Что? Что случилось, Сьюзен? С вами все в порядке? — Леденящий ужас сковал его сердце: неужели змея?
— Нет, ничего… Просто вы замолчали… я думала, вдруг вы ушли… Не бросайте меня больше, пожалуйста…
— Не уйду, не бойтесь. Я просто завязывал петлю на веревке. Сейчас спущу ее. Когда поймаете ее, крикните, ладно?
— Я поймала ее кончик, Чейз! — раздался снизу радостный голос. — Отпустите еще немного!
— Теперь возьмите петлю и наденьте через голову, закрепив под мышками.
Со дна послышался стон.
— Как вы, Сьюзен? — испуганно спросил он. «Уж не ранена ли она?»
— Все хорошо… Тяните… Я просто ударилась о стену. Ничего страшного.
Ее голос звучал все ближе, и Чейз издал вздох облегчения.
Но веревка терлась о стенку ямы, и сверху вниз летела грязь. «Только бы не перетерлась веревка, — как заклинание, повторял Чейз, — Только бы не перетерлась».
Никогда в жизни он ни о ком так не волновался, как сейчас о Сьюзен Сент-Клер. Пот тек по его лицу, веревка немилосердно жгла руки, а он все тянул и тянул.
— Сьюзен… Еще немножко… всего несколько футов…