— Все равно я хочу посмотреть, что с ним. Я думаю, его надо перевязать, но совершенно нечем… — Чейз бросил взгляд на подол ее платья, из-под которого виднелся краешек нижней юбки. — Может быть… — он замялся, — можно использовать вашу нижнюю юбку?
Никогда раньше ни один мужчина не говорил с ней о таких вещах, и Сьюзен густо покраснела, но что же делать? Кроме того, решила она, чем меньше будет на ней надето, тем только легче будет идти.
— У меня есть еще одно платье в чемодане, но я берегу его для… — Сьюзен умолкла, увидев, как Чейз нахмурился. Она хотела сказать, что бережет его для предстоящей встречи с Тедди, но почему-то решила, что Чейзу неприятно будет слышать это имя, и слегка приподняла подол платья. — Вы можете отодрать оборку, я думаю, ее хватит.
Чейз так и сделал. Но оторвав оборку, он протянул руку к фляге, смочил кусочек материи несколькими каплями воды и сказал:
— Боюсь, если не вытереть с вашего лица грязь, она может попасть в ваши прелестные глазки. — И он начал аккуратно вытирать Сьюзен лицо.
Сьюзен почувствовала себя неловко, но по какой-то странной, непонятной причине не оттолкнула его руки. Чейз, как показалось ей, что-то слишком долго вытирает ей лицо…
— Расстегните платье, — вдруг сказал он.
— Ч… что?
Он улыбнулся:
— Но не могу же я перевязывать вам плечо поверх платья?
Сьюзен не нашлась, что возразить, и принялась расстегивать верхнюю пуговку. Одной рукой делать это было не очень удобно, и Чейз решил ей прийти на помощь.
К счастью, расстегивая крошечные пуговки на платье Сьюзен, он не видел выражения ее лица. Сьюзен не в силах была отвести от него глаз. Она любовалась его длинными золотистыми ресницами, загибавшимися на кончиках кверху, его густыми бровями, его синими глубокими глазами… Ей хотелось прикоснуться к его сильным мускулистым рукам, потереться о них щекой. Ей нравилось ощущать его особый, присущий ему одному запах. Запах, к которому она успела уже привыкнуть.
Дул прохладный ночной ветер, но Сьюзен не чувствовала холода. Напротив, присутствие этого мужчины заставляло все ее тело пылать…
— Нужно расстегнуть еще немного, чтобы высвободить для перевязки руку, — объяснил он так, как будто извинялся.
Сьюзен затаила дыхание, когда его пальцы коснулись ее груди. Наконец он расстегнул платье до талии, сел на корточки и, достав из кармана платок, стер со своего лба внезапно выступивший пот.
Достаточно было одного взгляда на него, чтобы Сьюзен поняла: он чувствует то же самое, что и она, — их обоих захлестнуло дикое, полуживотное чувство, которое невозможно ни понять, ни преодолеть!
Сьюзен попыталась высвободить из платья левую руку и опять закричала от боли. Стало ясно: чтобы вытащить левую руку, нужно сначала вынуть правую. Сьюзен осторожно сняла правый рукав, затем левый. Боль все равно оказалась невыносимой, и она до крови прикусила нижнюю губу. Но вот она уже сидела перед Чейзом со спущенным по пояс платьем, в одной лишь нижней рубашке.
— Очень сожалею, но боюсь, вам придется снять и это тоже, — сказал Чейз и закрыл глаза: — Я не буду смотреть.
В нижней рубашке были большие проймы, и Сьюзен относительно легко с ней справилась, поминутно поглядывая, не подсматривает ли Чейз. Нет, он не подсматривал.
Донельзя смущенная и пристыженная, Сьюзен прижала рубашку к обнаженной груди и, опустив ресницы, пробормотала:
— Я готова.
Он открыл глаза и онемел от восхищения. При свете костра ее белые плечи блестели, словно выточенные из слоновой кости. Даже несмотря на спутавшиеся волосы и облупившийся на солнце носик, Сьюзен являла собой чрезвычайно соблазнительное зрелище. Его взгляд невольно скользнул по ее груди. Рубашка не могла скрыть ее пышность. Сердце Чейза забилось сильнее.
«Успокойся, — говорил он сам себе. — Все это только потому, что ты давно не был с женщиной, и в тебе накопилось желание».
Дав себе слово, что, добравшись до Золотых Холмов, он в первую же ночь посетит бордель, Чейз решительно взял в руки оборку и принялся перевязывать Сьюзен плечо, стараясь выбросить из головы все дурацкие мысли.
Но его руки дрожали, а на лбу вновь выступила испарина. Он откашлялся и встряхнул головой:
— У меня такое ощущение, что вы сломали ключицу. Я сейчас хорошенько перевяжу вас, а сразу как приедем в город отведу к доктору.
Он отчеканивал слова, сам не слишком понимая их смысл. Он думал только об одном: поцеловать ее или не поцеловать.