Сьюзен изогнулась, дрожа и мурлыча от удовольствия.
— Скажите, как меня зовут, Зеленоглазка. Назовите мое имя, — прошептал Чейз ей на ухо, лаская его языком. — Произнесите его.
— Ч-чейз, — выдохнула Сьюзен. — О Боже, Чейз!
Он улыбнулся:
— Вот, так-то лучше. Теперь скажите: вы хотите, чтобы я остановился?
— Нет-нет!.. не хочу, я не знала… не останавливайтесь!
Он взял ее лицо в ладони и слился с ней в поцелуе — столь страстном, что он мог показаться грубым. Она стонала, обвивая в ответ руками его тело. Каждым движением, каждым вздохом своим Сьюзен давала ему понять, что его ласки доставляют ей радость, и просила, звала его в мир любви.
— О Боже, Зеленоглазка! — шептал Чейз. — С самого первого дня, как я увидел вас около поезда, я безумно хотел вас… тебя.
Его рука скользнула по ее груди, сосок затвердел под нею. А за рукою последовали губы. Чейз припал со всей страстью к ее полной соблазнительной груди.
Ласково, очень осторожно, Чейз отстранил ее от себя, и руки его пробежали, лаская по ее животу, бедрам. Сьюзен извивалась от удовольствия.
— Ты красивая, ты прелестная… — шептал он ей в ухо, а рука его ерошила ей волосы, перекидывая их вперед, на плечи: — У тебя восхитительные волосы. — И он спрятал лицо в этой медового цвета копне, жадно вдыхая свежий аромат дождевой воды и мыла.
А потом посмотрел на нее с улыбкой:
— Знаешь, Зеленоглазка, ты обладаешь потрясающей способностью восстанавливать силы ослабленного мужчины. Сейчас я чувствую себя таким сильным, что готов бегом бежать в Золотые Холмы. Но не побегу. Гораздо больше мне хочется остаться здесь, с тобой.
— А как же важное задание? — прошептала она.
— Задание? — Усмехнувшись, он взял ее руку и положил на твердеющую выпуклость мужской плоти. — Единственное, что сейчас важно для меня, это ты. Все, что мне нужно, это только смотреть на тебя, быть с тобой.
Руки Сьюзен не отдернула, а, напротив, принялась ласкать Чейза, он ответил ей той же нежностью, и оба тихонько застонали от удовольствия.
Сьюзен улыбнулась: никогда раньше не подозревала она, что может вести себя столь смело.
— Даже когда ты болел, ты все равно был сильным. — Сьюзен потерлась о его шею.
— Зато сейчас я испытываю безумную слабость, — сказал Чейз поддразнивающе. — Даже если бы от этого зависела сейчас вся моя жизнь, я едва ли смог бы удержаться на ногах. Лучше мне лечь…
С этими словами он опустился на землю, увлекая за собой Сьюзен. Его ладони скользнули по ее спине, наслаждаясь неповторимой нежностью кожи. Волосы Сьюзен окутали их, точно золотистое шелковое покрывало.
— Как твое плечо, Зеленоглазка?
Буквально тая от теплых ласк, Сьюзен улыбнулась.
— Какое плечо? — рассмеялась она тихонько и прихватила губами мочку его уха.
Чейз, однако, не рассмеялся.
— Понимаешь, Зеленоглазка, я не смогу больше лежать рядом с тобой и не быть при этом с тобою вместе. Я просто предупреждаю тебя. Наша игра зашла слишком далеко. — Он глядел в ее зеленые глубокие глаза, стараясь прочесть ее мысли. — Либо мы будем спать по очереди, либо… — он тяжело вздохнул, — ты станешь моей сейчас же. Все зависит только от тебя. Хочешь ты этого?
— О, Чейз… хочу. Я хочу…
— Бог мой, Зеленоглазка, я никогда не думал, что ты…
Поцелуй Сьюзен прервал его слова.
Через мгновение их языки сплелись в причудливом, веселом, кружащемся танце, заставившем обоих затаить дыхание. Их охватил жар — сильнее и крепче того, что терзал в раскаленной пустыне.
— О Боже, женщина, ты убиваешь меня… но я умру счастливейшим мужчиной на свете, — пробормотал Чейз.
Сьюзен села и внимательно посмотрела на него. «Как странно, — мелькнуло у нее в голове, — я сижу перед ним обнаженная и ни капельки не стесняюсь. Как будто так оно и должно быть».
Она вытянула его рубашку из брюк, расстегнула ремень. Скользнула ладонью по пуговицам — расстегнуть их оказалось почти что невозможно одной рукой, да и пальцы дрожали.
Чейз стиснул ее руку и припал к ней жадными губами, сам поспешно помогая расстегнуть пуговицы. Затем он сел, снял ботинки и, вновь поднявшись, поспешно скинул с себя одежду.
Сьюзен не в силах была отвести глаз от его сильного, мускулистого тела. Встав рядом с ним, она провела ладонью по его коже, лаская его и восхищаясь.
Потом они оба опустились на колени и, не касаясь, жадно пожирали друг друга взглядом.