Задумавшись, Сьюзен прошла еще немного вперед по улице и, оглянувшись по сторонам, увидела большое трехэтажное здание, стоящее чуть поодаль от остальных и напоминавшее дом миссис Пратт, только еще больше. Никогда раньше Сьюзен не видела этого дома. На вывеске большими буквами было написано «У Лили». Громкая музыка доносилась оттуда и заливистый смех — главным образом женский.
«Публичный дом», — догадалась Сьюзен.
В доме горели все окна, по крайней мере, в нижнем этаже. Этот смех, музыка и яркий свет совсем доконали Сьюзен — теперь она чувствовала себя еще более тоскливо и одиноко. Слезы навернулись ей на глаза. С болью в сердце подумала она о том, что уж лучше бы ей остаться навсегда в Бостоне и терпеть издевательства Эндрю, чем бродить теперь по улицам — голодной и бездомной. Там, по крайней мере, у нее была крыша над головой и довольно еды.
Однако мысль, что Эндрю сейчас далеко и не в состоянии ее обидеть, сразу же согрела Сьюзен душу. Она была теперь свободна.
Решив, что особенно жалеть себя пока причин нет, Сьюзен смахнула с глаз слезы и окинула внимательным взглядом большой бурлящий жизнью дом. Затем она подошла к нему поближе и прислушалась. Судя по звукам, обитатели его веселились вовсю, и отчаявшаяся Сьюзен поймала себя на мысли, что не прочь была бы к ним присоединиться — чем бы они там ни занимались.
Она вспомнила: кто-то рассказывал ей, что в таких домах подают вкусную еду и шампанское — и у нее буквально потекли слюнки. Она пристально оглядела задний двор, при лунном свете видно было отлично. Вдруг дверь открылась, кто-то вышел на ступеньки и выкинул во двор объедки. Не успела дверь закрыться, как Зверь кинулся на эти объедки, а вслед за ним и Сьюзен. Кости захрустели под зубами койота.
Очень скоро и она нашла куриную ножку, кажется, вообще не тронутую, жадно схватив ее, быстро обглодала.
Кусочек курицы лишь еще сильнее разжег аппетит, и она снова принялась рыскать в поисках пищи. Вскоре ей попалась жареная картофелина, которую Сьюзен проглотила, почти не прожевав, так что даже подавилась. Испугавшись, что на ее кашель может выглянуть кто-нибудь из дома, Сьюзен спряталась в тени. Но, к счастью, никто не вышел.
Через несколько минут Сьюзен успокоилась и, оглядев двор, подбежала к колодцу. Сначала она с жадностью напилась сама, затем дала попить Зверю и испуганно огляделась по сторонам — не заметил ли ее кто.
Но даже когда Сьюзен начало тошнить только что съеденным, никто не вышел.
Умывшись, Сьюзен села на ступеньки, прислушиваясь к доносившимся звукам пианино, женскому высокому голосу и смеху.
«Они радуются, едят, пьют, разговаривают, — думала Сьюзен. — А я сижу здесь одна, и, наверное, так и умру, и никто обо мне не вспомнит. Даже Чейз Маккейн».
Тяжело вздохнув, она положила голову на чемодан и задремала…
Как вдруг две сильные руки подхватили ее и поставили на ноги.
Лагерь Чейза располагался довольно далеко от стоянки бандитов Переса, когда шериф Деккер приехал разведать обстановку. Кажется, мексиканцы никуда не спешили. Чейз и Деккер сидели рядом и тихо разговаривали, не решаясь даже развести костер.
— Вы помните ту женщину, с которой пришли в город? — спросил как бы между прочим Деккер.
— Сьюзен Сент-Клер, — ответил Чейз, пнув ногою камешек. — А что такое?
— Она пришла ко мне на днях, — продолжал шериф. — Сказала, что ей нужно сообщить вам нечто очень важное и она хочет послать вам телеграмму. Я постарался, как мог, убедить ее, что вы приедете в город через несколько дней. — Шериф рассмеялся и не спеша продолжал рассказывать: — Но ей, кажется, не понравился мой ответ. Она хотела точно знать, где вы и что делаете. Думаю, скажи я ей, что вы совсем недалеко от города, она бросилась бы вас искать. И выражение лица у нее было такое… ну, как у вас сейчас… — ухмыльнулся шериф.
— Что вы имеете в виду? — проревел Чейз.
— Что-то такое особенное было в ее лице. Словно вы для нее очень много значите. Ну, вы понимаете, о чем я говорю?.. Как если бы она была влюблена в вас, ну, или что-нибудь в этом роде.
Чейз молчал.
— Я подумал, вы должны знать об этом, — сказал Деккер.
— Спасибо, шериф. — Чейз лег на расстеленное одеяло и взглянул на небо.
«Неужели Сьюзен не только не вышла замуж за Ливермора, но и не собирается этого делать? Что, интересно, — размышлял Чейз, — хотела она мне сказать такого важного? Господи, почему же я не выслушал ее? Только потому, что боялся услышать, что она уже вышла замуж за другого? Ах, я осел! Как я мог быть с ней таким грубым? Бедная Зеленоглазка! О чем она хотела мне рассказать?..»