На ее лице отразилась мучительная попытка справиться с чувствами. Вместе с ощущением пустоты внутри зародилась обида, такая горькая, будто Эшлин разжевала стебель полыни.
– Не до свадьбы. После, – ответ получился глухим. Она сжала руку в кулак, так, что ногти впились в ладонь, и все-таки сдержала слезы. – Брадан… можешь называть себя любым именем, можешь говорить, что не знаешь меня, можешь забыть навсегда, как вошел в холм, как жил в моем саду. Но отдай мне душу. Это не просто кристалл в оправе… если ты тогда случайно вспомнил песню, а не хотел стать Хранителем Души – верни ее. Тебе не за что так меня ненавидеть, чтобы хоронить заживо!
Потом она резко дернулась и вытащила из прически фибулу так, что на ней остались несколько медно-рыжих волосков, и бросила ее ему на колени.
– И подарок свой забери, что бы он для тебя ни значил.
Брадан-Брендон подхватил заколку, вставая. Сейчас его голос наполнился звоном металла:
– Дева Эшлин, та, кто назвала своим мужем первого, кто спел красивую песню, и забыла его лицо! Ты обвиняешь меня, Брендона Бирна, второго магистра Университета Дин Эйрин, имя которого и сейчас, и год назад знали все на этих землях, обвиняешь меня во лжи, клятвопреступлении и… в чем еще? Воровстве! Похищении души! Надо же выдумать такое!
Он осекся, ощупывая пальцами заколку, и наконец посмотрел на нее. В полном молчании он разглядывал затейливый узор, как диковину. Затем подошел ближе к огню и стал поворачивать, подставляя медные изгибы свету пламени.
Эшлин уже была готова высказать ему все, что думает о людях, их клятвах, их обычаях, а еще о том, что понимает Горта Проклятого, который считал их низшими тварями, только и годными что в жертву для ритуалов. Но, рассматривая того, с кем говорила в неясных огненных бликах, она поняла, что человек этот удивительно похож на Брадана, но выглядит гораздо старше. Словно перед ней был его старший брат. И одет совсем по-другому… до этого было некогда разбирать, что именно кажется странным в облике беглого Хранителя Души.
Неужели она могла ошибиться и существуют на свете два одинаковых человека разного возраста? Разве братья могут быть похожи настолько, если они не близнецы? Но как тогда найти Брадана и вернуть душу?
Она принялась переплетать волосы, чтобы занять руки и чтобы меньше хотелось кричать. Это путешествие все больше напоминало тупик.
– Скажи мне, второй магистр Брендон Бирн, что случилось с друидами? Почему их камни расколоты и повалены, ни одного из них не найти? Где мне искать того, кто был учеником Катбада из Ульстера?
Брендон, несколько помедлив, отдал ей заколку. Чувствовалось, что он заставляет себя выпустить ее из рук.
– Негоже бросаться тем, что сам Катбад, похоже, и ковал. Эшлин, тот человек пошутил над тобой. Учеников Катбада из Ульстера, как и его самого, ты сможешь найти только в могиле. И ту вряд ли отыщешь. За без малого четыреста лет все забыли о ней.
Тут ему пришла еще одна мысль, взгляд стал сочувственным:
– Эшлин, ты… ждешь от него ребенка? Ты убежала от родителей, чтобы не опозорить их? Послушай, я… я найду тебе пристанище, не надо бояться.
Эшлин посмотрела изумленно. Как ребенок может быть позором? Ребенок – радость, благословение семьи. Если он рожден незамужней ши, то это счастье в ее родительской семье. Как все странно.
– Нет. Конечно, нет.
Она чувствовала себя растерянной. Будто бы он только что сказал ей, что рана смертельна, а жить ей осталось до рассвета. Сейчас сдержать слезы стало вовсе невозможно.
– Я была здесь и видела друидов, их камни… и замок там, выше по ручью, его всегда было видно с холма. Ты шутишь надо мной?
– Да нет же. Конечно, его видно с холма. Фундамент совсем зарос, восточная стена с остатками ворот еще стоит. Но за пару лет крестьяне растащат на изгороди и ее.
– Я должна найти Кристалл. Он не разбился, раз я все еще жива, он рядом. Мир слышит мои песни. Как один год мог превратиться в четыреста… если я вернусь домой, то там тоже пройдет так много лет?
Брендон слушал ее с тем терпеливым и вежливым выражением лица, с которым внимают детскому лепету или речам умалишенных. Но потом он бросил взгляд в пламя и резко спросил:
– Кто ты, Эшлин, девица, вызывающая дождь?
Она вытерла слезы рукавом, выпустив из пальцев косу. Представляться после всего произошедшего было как-то странно.
– Эшлин из семьи Муин рода Ежевики племени Дин Ши.
Брендон остолбенел. Он смотрел на нее, и его лицо ничего не выражало. Как будто он ждал исхода внутренней битвы изумления с недоверием.
Наконец он произнес почти шепотом: