Вот исправит – можно будет признаться. Или нет.
Шорох быстрых ног по песку и блеск солнца в рыжих волосах ознаменовали появление героя этого дня, младшего брата Эшлин – Мэдью. Именинник несся большими прыжками по тропинке мимо павильона. Мэдью не отличался терпением, поэтому весь вчерашний день ныл, что торжество только отдаляет его от подарков и обретения Кристалла Души, а значит, от вожделенной взрослой жизни. Сейчас он был похож на пятнистого охотничьего пса, который прыгает вокруг и норовит уронить хозяина, посуду, только что украшенный стол, произвести в доме как можно больше разрушений, а после этого сесть в единственном свободном от осколков месте и высунуть язык, намекая, что это все вокруг криворукие растяпы, а он хороший мальчик.
Эшлин прищурила один глаз и метко запустила брату в затылок розовым бутоном. Попала. Мэдью подпрыгнул и резко развернулся, задрав голову.
– Эш! Только мое благородство, которое запрещает бить сестер…
– Придержи громы и молнии, – усмехнулась девушка. – Будешь драться, уроню на церемонии твой Кристалл, и нарекут тебя в истории семьи Мэдью Грязная Душонка.
– После того, как тебя – Эшлин Косые Руки.
Она рассмеялась и сжала второй бутон так, что легкие розовые лепестки разлетелись в разные стороны. Запах цветов сделался нестерпимо резким, будто Эшлин окунулась в бочку розовой воды с головой. Мама неизбежно покривила бы нос и сказала: «Умеренность, дети. Умеренность – условие красоты».
– Куда ты так несешься, братишка?
– Сейчас принесут оправу для Кристалла. Я хочу посмотреть.
– Ты будешь ее носить, пока жив. Успеет надоесть, – фыркнула Эшлин и привычным движением сжала пальцы над грудью. Раньше там было изящное ожерелье, где в глубине серебряных листьев ежевики прятался камень. Ее Кристалл Души.
– Да уж точно не потеряю! – рассмеялся Мэдью и ускакал в глубину сада, не в силах стоять на месте.
Эшлин сжала кулак сильнее и зажмурилась. Нельзя желать провалиться сквозь землю юному дураку, который очень нужен, чтобы исправить содеянное. Нельзя. Даже если очень хочется.
Она любила младшего колючей и нежной родственной любовью, как истинное дитя Ежевики. Ехидства в ее словах было больше, чем ласки, но это не мешало сестре и брату держаться друг друга всегда с того дня, когда Мэдью впервые пошел, придерживаясь за руку Эшлин. Мама говорила, что с возрастом сладость берет верх над шипами. Это называется мудрость.
Когда последний бутон был вплетен, Эшлин перебралась с крыши на ветку стоявшей рядом сосны и по ней ловко, как белка, спустилась на землю. Ветки помогали ей, поддерживая, словно дружеские руки. Песок хрустнул под ногами, тяжелый и влажный. Утренний туман уже сполз с холмов в долину, но сад блестел от капель росы, будто только что вынырнул из воды, не успев отряхнуться. В ивовых ветвях у пруда трещали и ссорились две сороки. Они взлетели над беседкой, а на тропу перед Эшлин, кружась, опускались белое и черное перья. Девушка покачала головой, представляя, какими бы они с братом были птицами, и побежала к дому. На песке почти не оставалось следов – походка ши была слишком легка. Пробежать по шелковой ленте, разложенной на песке, не сбив ее и не смяв, для Эшлин было не сложнее, чем заплести косу.
Тяжелую дубовую дверь украшала кованая ручка, от которой по светлым доскам расползались во все стороны медные стебли ежевики с листьями, цветами и ягодами. Сразу за ней открывался просторный зал с камином, а южную стену заменяло огромное окно, открывавшее вид на сад и даже кусочек реки вдалеке. Эшлин тревожило странное чувство, в носу и горле пощипывало, будто она нанюхалась полынного дыма. Раньше ей не приходилось особенно подмечать, как здесь красиво. Красота окружала ее всегда. О ней не стоило думать. Сейчас, когда дом мог навсегда остаться в прошлом, он становился важнее. Тонкая медная вязь, цветные стекла светильников, теплая краска настенных вышивок шелком, шерстью и лентами, складки занавесей, потолочный можжевеловый венок с белыми звездами бисерных цветов.
– Сегодня к нам прибудут важные гости… – мать, сидевшая в глубине зала, могла бы этого и не говорить. Ее пальцы, старательно сплетающие в паттеран дубовые веточки, сообщали о том, что прибудет старший из рода. Эти маленькие букетики не увянут во время всего торжества, зато каждый гость, подойдя к столу, поймет, где именно ему предстоит сесть. Да и представляться будет удобнее.