Девушка разглядывала фляжку-рог в кожаном футляре с резными листьями винограда, название которого было созвучно имени брата, когда из окна ввалилось что-то большое и темное. Точнее, большое и рыжеволосое.
Вскрикнули они с Мэдью одновременно. От неожиданности Эшлин швырнула в брата рогом.
– Эш! – Мэдью поймал подарок и теперь размахивал руками так рьяно, будто пытался взлететь. – Вот что ты здесь делаешь?
– А ты что здесь делаешь? Одичал и почувствовал себя белкой, птица наша в сапогах? – Эшлин говорила с Мэдью, вслушиваясь в себя. Сердце все еще колотилось, но вернуть самообладание оказалось просто. Неужели чувства тоже уходят вслед за силами?
– Если я разрешил тебе трогать мою душу, сестрица, это не значит, что можно трогать мои вещи!
– Не бойся, я ничего не стащила, – ответила Эшлин уже совсем ровно, – нам некогда будет разбираться в этом после Церемонии. Успеем только прийти и взять нужное.
– Зубы заговариваешь. Не думай, будто я не знаю про все эти женские штучки нашего рода. Ты меня магией не успокоишь и соглашаться не заставишь! Я хочу первым смотреть подарки, и чтоб их никто не трогал!
Эшлин грустно улыбнулась. Мэдью забыл, что магии в ней сейчас нет ни капли. Разве что та, присущая большинству ши, которую зовут обаянием, но и она исчерпана до капли тревогой и ненавистью.
– Братец, ты в любом случае не будешь первым. Сначала каждый подарок трогал мастер, который его делал, а потом тот, кто хотел его вручить. Это сейчас не главное. Ты же хотел стать героем, Мэдью. Вот и станешь. Совсем как те, которых воспевал бард Талиесин. Надо только потерпеть до конца Церемонии и не ссориться со мной из-за ерунды. Ты же не хочешь, чтобы наш план раскрыли?
Отец выслушал бы ее. И где-то понял. Но все равно не позволил бы выполнить задуманное. Пошел бы к старейшинам, к филидам, например, к ехидному и холодному Коэну, например, отцу Ройсин, близкому родичу. И что хорошего вышло бы? Да ничего. Беда и позор, вот что.
Мэдью покивал, перестал возмущенно пыхтеть и любовно поглаживал бок резного футляра фляжки. Кажется, некто, оставивший паттеран из белых колокольчиков на удачу, угадал с подарком.
– Я тебя прощу. Но если обо мне не поспешат слагать легенды, я не верну тебя домой, пока сама не напишешь песнь о самом молодом герое семьи Муин рода Ежевики и его глупой, хоть и старшей, сестре.
– О сестре не обещаю. Ты действительно хочешь, чтобы через века все видели тебя моими глазами?
– Если вычеркнешь из каждой строки свое любимое слово – да!
Эшлин молча посмотрела брату в глаза. Во взгляде светилось то самое слово, произнесенное тысячу раз.
– Молчание – знак согласия, – подытожил Мэдью, в глубине души понимая, что в случае с сестрой последнее слово, оставленное за ним, ничего не значит, – пусти меня, раз уж я здесь, хочу посмотреть все.
Мэдью продолжал восторгаться кучей подарков, а Эшлин меж тем заметила, как полоса света от окна переместилась по стене к изголовью кровати. До полудня оставалось не так много. Еще немного, и слагать легенды можно будет о ней самой. Сагу об Эшлин, которая была в трех местах одновременно и все успела. Впрочем, на такое не способен даже старейшина Ньин, великий Ясень.
Спустившись в духе братца через окно и едва не свалившись в подготовленный для костровища медный котел, Эшлин отправилась к следующей вехе своего плана.
Глава 2
Брадан
Домик на краю, который звали гнездом, был одним из мест перехода между мирами и для того, что Эшлин задумала, самым удобным. Никто из ши не пригласит гостей в дом просто так, праздники с весны по раннюю осень проходят под открытым небом, с огромными столами, кострами, танцами среди деревьев на траве или дощатом помосте, где девчонки из семьи Вереска так любят устраивать перепляс-поединок, отстукивая дробь босыми ногами под звук бубенцов на щиколотках. Дом – это сердце рода, туда чужим заходить не стоит без особого приглашения. Так что, едва обряд завершится и начнется веселье, под крышей здесь никого не найдешь. А в любом дальнем закоулке за кустом можно будет нарваться на пару важных персон, которые обсуждают смысл вплетенных хозяйкой в паттеран цветов, магические возможности внуков, сговор наследников.
Эшлин на мгновение остановилась и втянула носом аромат дыма, пирогов с малиной и прохладного озерного ветра. Вдоль длинного стола уже расставляли скамьи, а по светлым доскам прыгала маленькая пестрая птица, постукивая клювом по сучкам, будто проверяя столешницу на прочность. Некогда смотреть. Этот день придется прожить быстрее, чем она обычно жила. Неужели люди так живут, быстро, не задумываясь о красивых мгновениях, не ощущая себя частью мира вокруг с его светом, цветом, вкусом, запахом?