– Давай найдем его и накажем, – воодушевился Мэдью. – Сами. Хотя не надо сразу думать о нем плохо, Эш. Может, его просто ограбили и убили?
Эшлин подумала хорошо и шлепнула брата полотенцем.
С того дня они ждали Церемонии. Когда Мэдью получит Кристалл. Так было легче – делить с кем-то тайну.
Но невыносимо тяжело ждать последние часы. Перед тем как все могло быть спасено или уничтожено окончательно.
Эшлин поняла, что уже давно нарисовала все нужное и просто стоит на коленях и смотрит, как пушистые тени веток елозят по половицам. Снаружи поднимался ветер.
Этот бесконечный день не терпел остановок. Уже скоро в саду появятся гости, под любопытными взглядами которых захочется исчезнуть, растаять. Впрочем, тающий снег сначала превращается в грязную ледышку, полную ошметков земли и хвои, и только потом растекается весенней водой. А Эшлин самой себе уже напоминала ледышку, тонкую, сероватую, сквозь хрусткую пластинку которой видны прошлогодние травы.
Девушка кое-как вытерла руки и выбежала на улицу, тут же столкнувшись с тетушкой Рианной, которая прибыла еще вчера, помогать с подготовкой праздника. На ее вышитом золотыми нитями платье – тетушка любила роскошь – резко выделялся приколотый паттеран из веточек можжевельника. От его аромата снова едва не выступили слезы. Интересно, тетушка решила усилить этим оберегом свои магические способности или женское очарование?
– Эшлин, дитя, что ты здесь делаешь? До завтрашнего дня здесь все будет оплетено тростником для старейшины, – тетушка произнесла последнее слово таким тоном, что стало понятно, для кого собирали можжевельник. Можжевельник – сила. Сила воина, сила красоты, сила домашнего очага, сила мага.
– Здесь? – узелок с остатками трав и углем выскользнул из пальцев девушки. – И домик над скалой тоже?
– Да, чтобы старейшине не досаждали те юнцы, которым не повезет вместе с именинником пойти к нему в обучение. Опять ты решила просидеть все веселье в дальнем углу сада, дитя? Одно дело, когда тяжкий гейс, который сложно выполнить, дается при рождении, но то, в чем ты сама себе поклялась…
Эшлин старалась дышать глубоко и размеренно, чтобы чувства не набегали одно на другое, как волны на берег. Она подняла узелок и посмотрела на него, одновременно пряча глаза и изображая смирение.
– Так вышло, тетушка, я еще не до конца искупила свои ошибки. А за тростниковое плетение никто не войдет без приглашения, верно?
– Да, Эшлин. Старейшина Гьетал не любит лишней суеты.
Выражение лица тетушки Рианны стало злобно-мечтательным, будто мечтала она придушить всех, кто посмеет потревожить покой важного гостя. Она так же прищуривала вытянутые черные глаза, когда, гадая, произносила какую-нибудь пакость.
Гадала тетушка хорошо. Эшлин поспешила дальше – пока та не поняла лишнего.
Сто двадцать четыре шага к зеленому шатру со столом, который почти закончили накрывать. Чтобы решиться идти на испытание духа без Кристалла, нужно быть безумной. Эшлин считала шаги, блюда с кушаньями, птиц в ветвях – только бы отвлечься в те моменты, когда сердце стискивали тревога и боль. Если вокруг расставляют, выносят, укрепляют и украшают, гораздо проще держать себя в руках. Размеренная, спокойная устремленность втягивает в себя и передается. Хочется подхватить общее дело и отгородиться им от навязчивых мыслей.
Девушка взяла широкую доску с пышным хлебом – на закваске, полученной в дар от людей, – и, принюхиваясь к аромату теплой корочки, понесла его к середине стола. До того как в небе появятся звезды, ей придется изменить план. В любом случае открывать Врата в соседний мир под боком у старейшины – это глупость даже для Эшлин из рода Муин. Но другой способ только один, он опасный, непредсказуемый и…
– Эшлин, ты не видела брата? – Отец внимательно осматривал стол, в убранстве которого все должно было быть идеально. Неидеальная бабочка с алыми крыльями нагло села на край горшка с вареньем. Казалось, что расписанная маками глина расцвела по-настоящему. Щепотка неидеальности добавила красоты.
– Да вот же он несется, – Эшлин кивнула в сторону дома, откуда Мэдью бегом спускался в долину. Полотнища полностью расстегнутых широких рукавов расшитой серебряными листьями накидки трепыхались на ветру. Брат напоминал большую зеленую цаплю. До полудня оставалось совсем немного. Мастер держал шкатулку с Кристаллом и ждал, пока соберется семья того, кто встречает совершеннолетие. Его Кристалл Души рос шесть тысяч дней, прежде чем соединиться с хозяином. Когда-то и Эшлин ждал такой же.