В любом случае не беспокойтесь за меня. Как только будет возможность, я напишу вам.
P.S. Света, ты можешь забрать себе мою комнату».
Дописав, Марика сунула записку в карман Жекиной куртки:
— Подкинь это моим.
— Ладно, — угрюмо кивнул Пряницкий, выкручивая руль.
Из вещей Марика взяла лишь свою походную амуницию: рюкзак, теплую одежду и резиновые сапоги. Все остальное ей привез Жека из Финляндии.
Алекс был уже там и ждал ее. Разворачивая полученный от него сверток, Марика чуть не плакала: все-таки он приехал!
— Неужели ты не боишься? — ворчал на нее Жека. Он тоже нервничал и дергался. У него было такое чувство, как будто он заживо хоронит свою лучшую подругу.
Марика взглянула на него:
— Знаешь, чего я больше всего боюсь? Того, что ничего не изменится.
Жека только пальцем у виска покрутил:
— Ты ненормальная! У тебя же было все, что нужно для счастья: московская прописка, приличные заработки, я, наконец… Нет, ей охота все испортить! Когда тебя поймают, тебя не в тюрьму, а в дурдом засадят.
— Не поймают, — одними губами прошептала Марика.
— Что, живой не дашься? Будешь до последнего отстреливаться из рогатки?
— Ох, Пряницкий, помолчи! И без тебя тошно!
Жека взялся подвезти Марику до деревни, где ее должен был встретить некто дядя Ваня.
— Хоть кто он такой? — допытывалась она.
— Хозяйственник. Их тут так называют.
— И что, он знает дорогу через границу?
— Он каждый месяц туда-сюда ходит. В Финляндию таскает водку, обратно — порно-журналы. Бабла у мужика — как у директора ГУМа.
Марика ощупала в нагрудном кармане свои денежные запасы: с сегодняшнего дня дядя Ваня станет еще богаче.
— А ты сам лично его знаешь? — продолжала выспрашивать она.
— Ну, приходилось встречаться. Ничего такой дядька… Деловой… Своего не упустит.
Подобная характеристика совсем не понравилась Марике.
— А он уже кого-нибудь выводил за границу?
— Вроде нет. Просто он до денег жадный. О, вот, кстати, и он!
Марика посмотрела в указанном направлении. У дороги стоял высокий мужик в ватнике и болотных сапогах.
Жека притормозил.
— Ну что… Приехали. — Голос его дрогнул. — Не передумала идти?
Марика медленно покачала головой:
— Нет.
Вроде бы надо было проститься как следует, сказать друг другу что-то нужное и важное… Но Марика не могла. Внутри все было пережато.
Дядя Ваня стукнулся в дверцу кабины:
— Привез девку-то?
Жека выпрыгнул наружу.
— Привет, дядь Вань!
Они поздоровались за руки. Накинув капюшон на голову, Марика осторожно сошла на землю.
— Вечер добрый.
Дядя Ваня окинул ее хмурым взглядом:
— Эта, что ли?
— Эта, эта… — подтвердил Жека.
— Ну тогда езжай отсюда. Не ровен час приметит кто.
Марика вопросительно посмотрела на Пряницкого: неужели все?
Тот подошел к ней, хлопнул по плечу:
— Ну, давай... Не поминай лихом, если что… Надеюсь, тебя не пристрелят при попытке к бегству.
Еще какое-то время Жека смотрел на нее. Он тоже не умел прощаться.
— Пошли, — сурово сказал дядя Ваня и, не оглядываясь, зашагал по тропинке в лес.
Марика обняла Жеку:
— Пока?
— Пока.
Дядя Ваня шел так быстро, что Марика едва поспевала за ним. Встречаться с местными жителями было нельзя: по правилам, завидев чужого в приграничной полосе, они докладывали обо всем властям.
На землю опускались светлые северные сумерки. Пахло сырой землей.
От волнения Марика совершенно потеряла ориентацию в пространстве. В голове плавали обрывки воспоминаний: как лейтенант в поезде рассказывал ей о задержании нарушителя, как Жека делился историей своего знакомого, нечаянно укатившего за кордон…
К дому дяди Вани подошли со стороны леса: благо дело, тот стоял на самом краю деревни.
— Ночь переночуешь у меня, а завтра на рассвете в дорогу, — сказал дядя Ваня, открывая калитку в глухом заборе.
Дом был большой, добротно сработанный. Под навесом блестел зеркальцем новенький мотоцикл, сквозь двери сарая смотрела круторогая корова.
На крыльце их встретила хозяйка — такая же хмурая и неулыбчивая, как и дядя Ваня.
— Деньги у тебя с собой? — спросила она, когда Марика вошла в просторную, чисто убранную горницу.
Та вытащила из нагрудного кармана заветный пакет.
— Кто ж так валюту-то хранит? — в сердцах воскликнула хозяйка. — Хоть бы в сапоги засунула или в шапку зашила! Слава богу, на патруль не наскочили!