— А еще вы ядерную бомбу на Хиросиму и Нагасаки сбросили.
— Я?! — искренне изумился Алекс. — Я ничего ни на кого не сбрасывал.
— Но это же ваши сделали!
— А из-за ваших человечество изгнали из рая, началась Троянская война и родился Гитлер!
Марика в удивлении уставилась на него.
— Причем тут наши?
— Ну ты же женщина! Значит, все женщины мира — это «твои».
— Алекс, ты ничего не понимаешь!
— Что именно?
— Седых, ну имей совесть! — простонал на всю столовую Лядов. — Мне что, три часа тебя ждать?
Марика вскочила и, не прощаясь, понесла свой поднос к раздаче.
Все. После такого разговора об Алексе можно было позабыть.
Она вернулась с работ злая и голодная. К ее удивлению, Лена уже совершенно оклемалась от своих утренних недугов и теперь сидела на подоконнике и наведила марафет.
— Ты куда собралась? — спросила ее Марика.
Поплевав в коробочку с тушью, Лена подкрасила правый глаз.
— Миша Степанов сказал, что сегодня в клубе будут танцы.
— И ты решила пойти?
— А что, в общаге, что ли, весь вечер сидеть? — беспечно отозвалась та. — Туда, кажется, все наши идут.
— Ну и иди, — вздохнула Марика. Внезапные перемены в Ленином настроении не переставали ее удивлять.
— А ты?
— А мне все равно надеть нечего. Светка положила мне только ватные штаны.
— Ну я дам тебе какую-нибудь юбку! — Бросив зеркальце и тушь в косметичку, Лена подскочила к подруге. — Там же весело будет!
Но Марике хотелось упрямиться, ворчать и занудствовать.
— Ну кого я там не видала? Воронова, который вчера с перепою облевал нам все крыльцо? Ах, да! Он прекрасен!
— Ну хотя бы с Пряницким потанцуешь, — не сдавалась Лена.
— Мы с ним уже объяснились в любви, так что необходимость в танцах отпадает.
— Так, значит, не пойдешь?
— Не пойду, — отозвалась Марика. — Проведу вечер в размышлениях о загадках бытия. Вот ты знаешь, почему между Ближним и Дальним Востоком лежит Средняя Азия? И никто не знает! А вопрос, между прочим, очень актуальный.
Марике действительно никого не хотелось видеть. А в особенности Алекса.
Жека решил пойти в клуб в своих фирменных белых штанах.
— Да грязь же на улице! — принялся увещевать его Миша. — Пока дойдем до клуба, перемажешься по самое не балуйся.
Пряницкий только отмахнулся:
— Можно подумать, ты не перемажешься! Путь к сердцу женщины как раз лежит через белые штаны! Я ими уже соблазнил четырех студенток, одну школьницу и одну даму бальзаковского возраста. Вот бы еще презервативов где-нибудь отхватить, и был бы полный боекомплект.
— У меня есть, — сказал Алекс, доставая из рюкзака здоровенную картонную коробку. — Угощайтесь, если кому надо.
Ребята столпились вокруг него. Даже Миша, сроду ничего не бравший у Алекса, и тот не удержался — взял одну штуку на всякий случай.
— Тоже такую коробочку хочу! — проговорил Жека, распихивая добычу по карманам. — Я перед отъездом зашел в нашу аптеку и спрашиваю: «Презервативы есть?» А кассирша мне в объявление тычет: «Товары повышенного спроса отпускаются только инвалидам и участникам Великой Отечественной войны». Вот ответьте мне, на фига инвалидам резиновые изделия номер два?
— Это у вас презервативы так называются? — улыбнулся Алекс.
— Ну да! Слово «презерватив», между прочим, неприличное, и благовоспитанные люди всегда говорят либо «изделие номер два», либо «гандон».
— А что же тогда «изделие номер один»?
— Противогазы, — отозвался Миша. — Презервативы — это для личного пользования, а противогазы — для нужд гражданской обороны. Поэтому они стоят на первом месте.
«Пошел этот Ибрагим к чертовой бабушке! — в сердцах думала Лена. — Он еще сто раз обо всем пожалеет! У меня будет муж, дети, а он так и останется одинокий и никому не нужный».
Поход на деревенскую дискотеку значился первым пунктом в ее плане отмщения. Лена уже представила себе, какой фурор она произведет там с помощью новых туфель и кофточки с рюшками, но судьба-злодейка с самого начала смешала ей все карты. Выйдя из общежития, Лена обнаружила, что идти по мокрой глине на шпильках практически невозможно: каблуки либо проваливались в раскисшую землю, либо разъезжались в разные стороны. Кроме того, Лена жутко натерла ноги.
Отстав от остальных девчонок, она кое-как ковыляла по темной дороге.
«Господи, не надо было мне никуда идти! — чуть ли не стонала она. — Марика небось сейчас в теплой постельке лежит, журнал «Юность» читает, а я скачу здесь, как цирковая собачка».
Деревенский клуб располагался в здании бывшей церкви, стоявшей в некотором отдалении от правления. Внутри уже вовсю гремел магнитофон, в окнах, забранных витиеватыми решетками, гуляли отблески светомузыки.